Призраки Калки. Алексей Павлович Пройдаков
и ключи они делают намного лучше. – Ахмет запнулся, покраснел, но тут же поправился: – Немного лучше наших, здесь я вынужден признать… Знаешь, некоторые замки-задвижки для дверей состоят из полусотни деталей и каждая изготавливается отдельно. Каждая, понимаешь?
Ахмет помолчал, вспомнив, с какой выгодой в прошлую осень сбыл сотню таких замков в Биляре и Булгаре.
– Про их кольчуги, мечи, булавы и говорить нечего – надёжны, как молитва Аллаха.
– Ну вот, а ты говоришь, что они от рождения косорукие, – съязвил Мустафа.
– Я такого не говорил! – огрызнулся Ахмет. – Я к ним хорошо отношусь, вот… У меня много друзей среди купцов рязанских. Владимирцев я не переношу – это точно, и тому есть причины. Когда наши войска брали ихний Устюг, при штурме погиб мой родной брат Абдулла, храни Аллах его душу.
Мусульмане помолились, держа перед собой раскрытые ладони.
Закончив молитву, Мустафа произнёс, задумчиво глядя на лесные дебри, через которые проходил караван:
– Твой брат приходил брать чужое, дорогой Ахмет.
– Мой брат никогда не брал чужого, – тихо ответил купец. – Это хан заставил его идти на чужой город. Но хан вправе распоряжаться нашими жизнями.
– Наши жизни принадлежат только Всевышнему и никому больше.
Ахмет подозрительно посмотрел на попутчика и, словно прозрев, воскликнул:
– А ты ведь за урусов, Мустафа!
– Ах, Ахмет, дорогой купец! Я не только за урусов, я ещё и за хорезмийцев, персов, угров и за всех других, кто вместе со мной носил колодки раба! Булгария – моя прекрасная мать, но из плена я вынес одно убеждение: война – это грех, а ненавидеть человека только за то, что он не имел счастья родиться булгаром, а кем-то другим, – двойной грех. Все мы – люди, все достойны хорошей жизни, а война – жизнь плохая, потому что может быстро и внезапно оборваться, не дав позаботиться о своих родных.
Купец только пожал плечами, но не сдался.
– А вот наши курсыбаи и казанчии – самые лучшие. Когда пришли монголы…
– Здесь были монголы?!
Мустафу напугали эти слова.
– Они хотели здесь быть. Но наш великий хан Габдулла Чельбир не пустил их огромное войско в Великую Булгарию. Встретил их у Самарской Луки и побил как псов.
– В самом деле сильно побил?
– Ещё как! Униженной собакой валялся главный монгол у трона нашего повелителя, чтобы спасти своего сына и жалкие остатки своей армии. И только истинное человеколюбие великого хана спасло паршивые шкуры язычников.
– Он отпустил монголов?!
Мустафа спрыгнул с возка и некоторое время шёл рядом, что-то возмущённо бормоча и размахивая руками.
– Отпустили живыми… Безмозглые бараны… Они ведь вернутся с удвоенной силой, – доносились до купца обрывки фраз.
– Это кто безмозглый баран? – возмутился купец. – Это наш великий из великих?
– Поверь моему слову, уважаемый Ахмет, они обязательно вернутся, чтобы отомстить.
– Ты их видел, – догадался купец.
– Не только видел, но и говорил. И мы с моим братом-урусом