Мой мир. Дмитрий Евгеньевич Воробьев
стать как кизил.
Но демон оказался дурак,
Поник он в глазах, как ночной полумрак,
Все мысли его оказались попросту лживы,
Но, к сожалению, я все так же в душевном сортире.
Ваш автор – покорный слуга,
Доселе считает, что он – чепуха.
Что жалок он, что не нужен, смазлив!
И, к сожалению, это большой негатива прилив.
АВТОРИТЕТ
Безумно трудная система – жить.
Особенно невыносимо это для Богемы,
Которую удерживает в этом мире тонкая нить.
Если порвётся она, то беда —
Нет в мире больше творца.
Но если прочными будут все бечева,
То зацветёт на поле сухом и сожённом трава-мурава.
Отсюда вроде бы следует,
Что вовсе не лестен нам первый ответ.
Отсюда вроде бы следует,
Что с детства оберегаться должен нами поэт.
Душа его очень ярка, но ещё более – тонка.
Аж так, что если коснуться её слегонца…
О последствиях я бы лучше не стал рассуждать,
Чтобы страху Вас не подвергать.
Но нервы все-таки я вынужден немного расшатать,
Поскольку, поговорим мы о том, о чем художник может попросту мечтать,
И как эти мечты приводят к такому,
Что вряд ли будет понятно чужому.
Вы знаете, композитор любит фантазировать
До такой степени, что выдумкой может аппелировать,
Считая это реальным, нет, даже истинным!
Что вовсе противоречит суждениям обыденным.
Бывет, думы вовсе немедля
Становятся причиной лжи,
А жизнь представляется как ужасные миражи.
Мне кажется, трудно сторонним будет понять,
Постараюсь лишь вкратце объяснять:
«Вы думаете о том, что, да!
Ты не нужен, ты не важен!
И мыслям удается это доказать».
Поэтому, цепляясь за крыло невзгода,
Становишься все дальше и дальше от народа,
Поэтому ты немного другой,
Хотя, казалось бы, совершенно простой!
По форме, по внешнему виду,
По маске, с который ты ходишь по миру,
Говоря всем: «Привет!»
На самом же деле, ты- жалкий авторитет.
ГНИЛАЯ ПТИЦА
Меня не слушают, меня не понимают.
Наверное, от этого и обижают.
И ранят в сердце, душа пронизана ножами,
И нет больше чувств между нами.
И я от этого как будто не нужен,
Под бурей эмоций я обезоружен,
Может быть, в этом сам виноват,
Но, все же, когда мир окажется не так пустоват?
Я – паникер. Я вовсе не тот, кто пойдет за устой,
Поскольку характер у меня далеко не морской.
Отсюда ряды обид и огорчений,
Отсюда на листке слова откровений.
Я не хочу, я устал, я не буду!
Это похоже на затянувшуюся простуду,
Длиною уж в полгода.
И нет,