Коллекция королевы. Ан Ци
был. С гитарой пришел. Не понравился он мне! Постарел, бледный, выглядит плохо. Я ему: «Дай, послушаю тебя!» Не дался. Смеялся всё. «Я, говорит, доктор, теперь с сигарет на трубку перешёл, что твой капитан. А капитаны – народ здоровый. И если уж помирать-то лучше на корабле!» Ну, выпил он тут за столом рюмки две коньяку. Косте с Кавказа настоящий армянский как-то прислали. И вот он, Андрюша, белый сделался, потом покрылся! Полежал, правда, пять минут, а потом давай песни петь под гитару. И что ты думаешь? У нас как раз внучка моя гостила, Надя, а с ней подружка. Так эта Инес из Барселоны ей, верно, года двадцать два, не больше. Глазищи свои кофейные как вытаращит, ресницами как захлопает, и давай с ним по-английски лопотать! Соня моя насчёт языков не очень, да и в школе вы немецкий учили. Но вот Костя, и, конечно, Надюша – те понимают. Они мне потом по секрету сказали, что Инес ему свой адрес вручила, его телефон у Сони просила и очень, ты знаешь, очень.
Она подняла глаза на Кирилла, осеклась и добавила без всякой видимой связи с предыдущим.
– Соня, как с дачи приедет. Да что это я? Ты прости меня, голубчик. Давай мы ей сейчас позвоним. Я, стыдно просто иногда, забываю про эти новые телефоны. Для меня, как и раньше, на даче так на даче. Связи нету! Погоди, я книжку записную найду. Она поправила очки, встала и направилась к дверям.
– Вы это про «мобильный»? Можно и по нему, но у них там и простой есть.
– Марь Семёновна, а можно я пока по квартире поброжу? Может, что ещё и осталось?
– Конечно, Кирочка, а как же! Книжки все наши, как были при Матвей Ильиче, так и стоят.
– А крокодил?
– Иди-иди. И крокодил тоже есть.
Бисер вышел в коридор, толкнул дальнюю правую дверь… Крокодил был на месте. Метровый деревянный, покрытый чешуйками, некоторые из которых отвалились ещё лет тридцать назад, он невозмутимо лежал на кушетке у окна, полу открыв зубастую пасть.
Знатная это была квартира по тем временам! Три большие раздельные комнаты выходили на разные стороны дома в разные же дворы. Кухня метров в двенадцать, ванная, коридор. Всё тут было солидным, просторным и добротным.
«Наши тогда почти все жили в коммуналках,» – думал Кирилл. Он перебрал в уме нескольких школьных ребят и задним числом удивился: не видел, не замечал.
А ведь Валька не просто в коммуналке – в подвале жила. Ваня и Лина, близнецы Силины, тоже. Женя, Димка, Вася Терской, Катя Сарьян получше, но все с соседями. А Лида, пусть не в подвале, так в «вороньей слободке» барачного типа. Какая там ванная! Да, так прилично у одной Соньки было.
Кирилл вошёл в столовую и посмотрел на стену. Часы тоже висели на старом месте. Тяжёлый тёмно-золотой маятник беззвучно качался в большом деревянном коричневом футляре со стеклянной дверцей, и батюшки светы. На часах, на макушке, сидел крупный пушистый кот с большими белыми усами.
– Чучело! – ахнул Кирилл, – коты столько не живут. Но полосатый, с такой же белой грудкой и лапами!
– Мать честная… Васенька? Ва-а-а… или всё-таки?
В часах что-то заскрипело, затрещало, застрекотало, раздался глуховатый,