Шахта. Дэвид Дж. Шоу
как и дверная ручка. Однако между дверью и косяком не осталось ни зазора, ни щели. Но с кровати, особенно без очков, Элви не могла это заметить.
Паркетные дощечки срослись, превратившись в гладкую монолитную поверхность. Трещины на восточной стене заросли́.
Окна за старыми занавесками окончательно исчезли, оставив вместо себя черные прямоугольники, плотнее свинцовых панелей.
Паровой радиатор зашипел и выключился. Он никогда не производил достаточного количества тепла. Комната погрузилась в кромешную тьму.
Элви, все еще в своем уме, расходовала оставшийся кислород в ставшей герметичной комнате, мирно посапывая во сне.
Семь
Джонатан сочинил рецензию на собственную жизнь.
Неплохая, хоть и банальная постановка проходной пьесы, написанной уже забытым драматургом, который не мог похвастаться популярностью при жизни. Сценография выглядит многообещающе – несмотря на то, что выполнена непрофессионалом. Драмы хватает… но она не удовлетворяет. Героям невозможно сопереживать. Пьеса слишком пресная и могла с таким же успехом играться в театре без зрителей. Автор предпочел не рисковать – в этом его ошибка. В наше время поднимать рискованные темы обязательно. Две звезды.
Ты играешь главную роль в пьесе своей жизни, давным-давно сказала ему мать. Но что, если моя жизнь – это пьеса, которая никому не интересна?
Ну и что? Удиви меня, малыш.
На полке, примерно на уровне глаз, стоял заводной скелет птеродактиля – один из приветственных подарков Баша. Джонатан сидел за столом и состригал кутикулу офисным ножом. Он успел дважды порезаться до крови. Выронил нож из рук, и тот покатился на край чертежного стола. Наклонная столешница из непрозрачного пластика подсвечивалась снизу. К столу были прикреплены две длинные полоски гранок с рукописными пометками и исправлениями, внесенными Джонатаном. Он повернул ручку завода на доисторической птице и поставил ее на стол. Резиновые колесики скользили по пластиковой поверхности. Одно скелетированное крыло медленно хлопало, второе безжизненно свисало. Шпонка, которая им управляла, зацепилась за ребро. Джонатан снял крыло и подточил шпонку офисным ножом, но прогноз выглядел неутешительно. Он подумал об останках птеродактиля и о призрачных динозаврах, оттаявших после ледника и пытающихся преодолеть обледенелый склон. Бесполезно.
Баш обладал безупречным вкусом в том, что касается игрушек. В его коллекции были только лучшие. Некоторые из них сохранились с детских лет – робот Коммандо в комплекте почти со всеми снарядами, дипломат Джеймса Бонда (не хватает только взрывающейся шифровальной книги), набор роботов-боксеров и полный комплект первого выпуска фигурок «Рэт Финк» [23] из автомата. Но больше всего в коллекции Баша Джонатану нравился снежный шар, наполненный водой. Если его потрясти, внутри начиналась снежная буря. Там помещалось миниатюрное кладбище. Крошечные серые надгробия возвышались на пластиковом холмике, обнесенном