Многоликий странник. Кирилл Шатилов
– наивным и близоруким, поскольку они склонны были видеть в произошедшем коварный замысел Локлана, удалившего таким образом единственную возможную помеху на собственном пути к престолу.
– Так что будем делать с зайцем? – не то в шутку, не то всерьез поинтересовался, ни к кому не обращаясь, Хид. Про зайца все давно забыли, однако, если взглянуть через бойницы, его одинокая тушка отчетливо виднелась на склоне рва в нескольких шагах от опущенного моста. – Раз Граки против, чтобы мы по ним стреляли, то уж хоть этого нам нужно пристроить. Спущусь-ка я и заберу его.
Не дожидаясь разрешения Дайлета, он поднялся с низенькой скамейки, на которой все это время сидел и вышел на ранты. Хиду хотелось не только сменить тему, но и побыть одному. Весь предшествующий разговор настроил его на невеселый лад, и теперь он думал о том, чем это может закончиться.
Шелта, его жена и дочь Дайлета, была любовницей Локлана. Именно от Локлана, а вовсе не от него, как думали окружающие, она ждала ребенка, своего первенца. Даже Локлан не догадывался об этом. Собственно, у них была лишь мимолетная связь, никого ни к чему не обязывающая, настолько мимолетная, что спроси сейчас Локлана, помнит ли он кареглазую девушку с соломенными волосами, которая уступила ему на веселом празднике прихода весны, он едва ли ее бы вспомнил. В определенные дни вабоны позволяли себе полную свободу нравов, когда даже прелюбодеяние не считалось чем-то греховным, и Хид сам мог похвастаться не одной легкой победой над подругами Шелты. К тому моменту они были женаты уже несколько месяцев. Однако больше всего самолюбие Хида уязвило то, что Шелта не призналась ему в содеянном, хотя правила уклада жизни вабонов требовали от нее откровенности с мужем во всем. О произошедшем между ней и Локланом ему стало известно случайно. Если говорить начистоту, то он просто-напросто подслушал разговор Шелты и Мев, ее близкой подруги, когда девушки думали, что Хид спит, устав от любовных подвигов. К тому времени Шелта уже знала, что беременна, и пригласила Мев заменить ее на мужнином ложе. Муж Мев погиб на той самой заставе, на которой теперь служил Хид, детей они нажить не успели, так что связь между ними да еще под приглядом законной жены считалась у вабонов делом почти будничным. Девочки в семьях преобладали, и мужчинам, если они могли это себе позволить, разрешалось, помимо жены, жить еще с одной или даже несколькими женщинами, если те уже состояли в браке, но по тем или иным причинам потеряли мужей. При этом, если бы у Мев были дети от первого мужа, причем неважно какого пола, от Хида она имела право родить только мальчика. Появись на свет девочка, ее в лучшем случае отдали бы в Айтен’гард, Обитель Матерей. О том, что с ней могло произойти в худшем случае, Хид предпочитал не думать. Да и вообще о Мев он вспомнил сейчас исключительно потому, что она была единственным посторонним человеком, знавшим о его позоре. Вопросы деторождения его не слишком заботили. Кто бы ни родился у Шелты, мальчик или девочка, их не тронут. Как не тронут и второго ребенка,