Многоликий странник. Кирилл Шатилов
торчала у нее из залитого кровью бедра. От верной гибели ее спас прыжок.
Гейвен растерялся по-настоящему.
У вабонов не было обыкновения брать пленных. Пленные оставались врагами. К тому же они требовали особого внимания и были лишними ртами. Предшественники Ракли предпринимали попытки использовать их в хозяйстве, однако это никогда не доводило до добра. С первого же дня вступления во власть Ракли издал указ, запрещавший оставлять пленников в живых. Были уничтожены даже те, кто худо-бедно прижились у вабонов и не вызывали беспокойства. Однако, насколько знал Гейвен, все это касалось только мужчин. Женщины в плен не сдавались. Застигнутые врасплох в своих лесных стойбищах, они гибли вместе с мужьями, а в штурмах застав до сих пор не принимала участия ни одна женщина. Во всяком случае, Гейвен ни о чем подобном не слышал. И вот теперь перед ним сидела раненная девушка, судьба которой зависела всецело от его решения. Решения, с принятием которого он медлил.
Полученная ею рана определенно не была смертельной. Однажды в юности Гейвену самому случайно прострелили ногу из арбалета, и он смог ходить без посторонней помощи уже через десять дней. Нужно было только вовремя предпринять все необходимые меры.
Присев на корточки, он с отвращением осмотрел стрелу. Нога девушки дергалась, и из раны хлестала густая кровь. Гейвен одной рукой поймал стрелу за оперенье. Когда он потянул стрелу на себя, девушка закашлялась от крика. Бедро у нее было достаточно узкое, чтобы как следует перехватить стрелу с одной стороны обеими руками. Оставалось самое сложное.
Напрягая все силы, Гейвен отломил оперенье. Теперь стрела должна была без хлопот выйти с противоположной стороны. Он заставил девушку согнуть ногу в колене. Зная, что сейчас последует, покрепче ухватил за острый четырехгранный наконечник и резко потянул вниз. Крик прервался: от боли девушка потеряла сознание. Может, и к лучшему, подумал Гейвен, отбрасывая никчемный обломок стрелы и озираясь в поисках того, чем бы перебинтовать рану, чтобы остановить кровь.
– Вот платок, – послышался сзади чей-то голос. – Только я бы сначала приложил дубовых листьев. Они хорошо вытягивают всякую заразу.
Говорящим оказался не кто иной как Локлан, весь измазанный кровью, явно чужой, и улыбающийся слегка насмешливой улыбкой. Протянутый им платок выглядел чистым и достаточно длинным.
Гейвен молча кивнул и стал тщательно перевязывать рану. С дубовыми листьями, конечно, лучше, Локлан прав, но для начала сгодится и так. Для начала, у которого могло и не быть продолжения. Затягивая концы платка, Гейвен заглянул в лицо девушки. Сейчас казалось, будто она просто спит. Пусть даже сын Ракли пожалел несчастную, главный здесь все-таки не он, а Граки. И Граки слепо блюдет закон, утвержденный отцом Локлана.
Шум битвы стихал. Вабоны добивали раненых врагов, которым удалось прорваться на территорию заставы не дальше первых хижин. Трупы убитых на рантах сбрасывали со стен копьями и крюками: считалось, что прикосновение к мертвому шеважа