Бродяги. Путь Скорпиона. Павел Владимирович Волчик
никогда не врёшь…
– Это не ложь, это поэзия. Ты что-нибудь слышал о бедуинской поэзии, друг мой? Она полна метафор и преувеличений. Умей отличать одно от другого.
3
– Вот тебе и порча! Ха! – повторял Тойво по пути в «Мамочкин приют». – Вот тебе и проклятие! Так выгодно сбыть какого-то там коня и получить годовую выручку!
– Он не «какой-то там конь», – возразил Ахти и вздохнул. – Мне будет его не хватать.
– Тебе, парень, нужно жениться на кобыле. Она нарожает тебе маленьких кентавров, и ты будешь их нянчить.
– Кто такие кентавры?
– Кто? Это ж ты у нас с Зелёной Пирамиды! Гаспар говорил: у вас там всякого обучают в школе.
– Про кентавров я ничего не слышал, – нахмурился мальчик.
– Оно и ясно. Небось в носу ковырялся. Старина Тойво всяким там наукам не обучен, зато много чего повидал и много чего слышал.
Он высоко поднял палец:
– Кентавриус – это наполовину человек, наполовину лошадь. Жрёт он только растения, к мясу не притрагивается, притом яблоки на дороге оставляет конские.
– Что же, он дикий или разумный?
– Разумный! Книги и свитки обучен читать. Воин хороший, так как быстр и не может с лошади рухнуть. До девок шибко охоч. Как увидит какую красавицу, в нём конская природа просыпается.
– Где ж такие живут? – поморщился Ахти.
– Почём я знаю! За Горьким морем мало ли невиданных стран? Там и обычаи не как у нас, раз бабы до коней охочи.
– Брехня, – улыбнулся мальчик. – Ничего такого нет.
– А гладышей тоже нет? У?
Ахти посмотрел на Тойво серьёзно. Промолчал.
По возвращении они встретили у трактира старуху Ку-Ку. Она бродила по двору и звала Пумми:
– Кис-кис-кис, мой блохастик. Где же ты? Кис-кис!
Заслышав их голоса, она обернулась:
– Третий день не возвращается наш касатик. Видать, волки или лисы его утащили.
– Волки или лисы? – хмыкнул Тойво. – Да он у них в горле застрянет.
– Пумми осторожный, – добавил Ахти. – И у него есть лазейка под крышей в конюшне. Он обычно там прячется.
Мальчик и старуха походили ещё по округе, позвали, но кот так к ним и не вышел.
– Кот, – пробубнила Кукушка. – С кота-то всё и начнётся.
– Что? – не расслышал парень.
– Смотри в оба, Ахти, и держи ухо востро. Времена грядут непростые.
– А когда они были простые? – пожал плечами мальчик. – Тойво продал коня. Хотя бы деньги теперь есть.
– Деньги? – старушка усмехнулась. – Посмотрим, какие они на вкус.
С первым морозцем на тракте воцарилась мёртвая тишина. Через пару недель после исчезновения Пумми мальчик вышел из трактира и прислушался. Из кустов доносился жалобный вопль, спутать который можно было только с заунывным пением пилы.
Ахти раздвинул ветки и увидел, нет, не кота – грязный комок слежавшейся мокрой шерсти. На парня уставились два слезящихся глаза, в которых уже не было мольбы о помощи, только зеленоватый туман.
Мальчик побежал