Хроники закрытого города. Улана Зорина
его олимпийку и дёрнули на себя. Сява, а точнее то, что было когда-то безобидным лысеющим собутыльником, злобно клацнуло мощными челюстями у самого носа ошалевшего приятеля и в радостном предвкушении раззявило пасть. Кусок серой кожи в желтеющей слизи сполз со щеки, обнажив щебёнку кошмарных зубов. Петро судорожно сглотнул, пытаясь протолкнуть в горло колючий ком и отводя взгляд от нелепого чудища. Кривя рот, он неловко махал руками, изо всех сил стараясь вырваться из капкана зловонного мертвяка, а желудок, казалось, вот-вот вывернется наизнанку. Тут-то он и вздрогнул, почувствовав, как горячими брызгами окропило лицо, а в ушах зашумело от близкого залпа. Голова Сявы лопнула, будто чудовищный мыльный пузырь, раскидав по округе зловонное месиво.
– Возьми себя в руки, боец, – хлопнул обескураженного Петро по плечу пробегавший мимо Михалыч. Ствол автомата дымился в привычном захвате, а кровь вновь кипела и жаждала битвы. Старый вояка, так небрежно отброшенный на задворки бытия безжалостной системой, вновь был в строю. Мышцы налились силой, алкоголь напрочь выжег адреналин, а в голове стало кристально ясно и чисто. На губах новоявленного Рэмбо засияла счастливая лыба. Сходу ввалившись в самую гущу локальной войны, он с жаром давил на гашетку.
Серые карлики упрямо рвались в город, но подоспевшая вовремя помощь не позволила заразе и на этот раз вырваться. Гудящее пламя яростно пожирало уродливые огрызки ещё шевелящихся тел, испепеляя их в прах, сминая тяжелыми солдатскими берцами.
За стеной шквального зарева чистильщики не увидели, как две худые фигурки бывших подростков, спасаясь от неминуемого уничтожения, торопливо нырнули в распахнутый люк, а замешкавшийся третий вспыхнул шипящим столбом и истаял бурлящей воняющей жижей.
Неповоротливые фигуры в мешковатых костюмах биологической защиты скрылись за ними в бетонной глотке глубокого лаза, и ещё долго доносился оттуда басовитый гул пламени и звонкое хлопанье лопающегося стекла.
Он лежал, разметавшись на склизком асфальте, а на искусанных губах его ещё блуждала улыбка. Покрытое потом и кровью расхристанное тело стремительно покрывалось серым налётом.
– Михалыч, ты это… чего? – недоверчиво косился на него Петро, тихонечко отступая.
Грубо оттолкнув здоровяка, побитого героя окружили хмурые солдаты.
– Всё нормально, – прохрипел тот, провожая мутнеющим взглядом бывшего собутыльника. – Как мы им дали, ух! – лёгкие скрутил спазм, и Михалыч закашлялся. Военные совсем оттеснили Петро, не позволив тому и глазом моргнуть. Здоровяк отчего-то поморщился, на глаза навернулись слёзы.
– Михалыч? – дёрнулся он было назад, но на пути встал угрюмый солдат. – Вот и повоевали, – всхлипнул Петро, когда из-за ощетинившегося оружием оцепления раздался громкий хлопок. – Эх, Михалыч, говорил же, надо бежать, так нет… – побрёл Петро прочь, утирая тыльной стороной дрожащей ладони солёные капли непрошенной влаги.
***
А со всех сторон периметр окружали военные.
Такие