Хроники закрытого города. Улана Зорина
у Михалыча в глотке, когда, обдав лейтенанта яростным взглядом, он заглянул вглубь раздвинутых веток. Лицо его исказилось, рот приоткрылся, а уголок губы, нервно подрагивая, невольно сполз вниз. Глаза округлились так, что казалось, вот-вот и они стеклянными шариками вывалятся из орбит. Он одарил лейтенанта ошалелым взглядом и дрожащей рукой стянул с головы фуражку. Не обращая внимание на растерянные взгляды пятерых, оставшихся от первого взвода солдат, он напряженно сглотнул.
– Это что?
– Товарищ капитан, – хрипло выдавил Петренко. – Вы не поверите, но это третий взвод.
– Что? – подобрался Михалыч. Так нагло врать себе прямо в лицо он не позволит. Как могут эти уродцы быть мальчишками его роты? Молодыми, задорными… Эти серые твари! – Ты что, Паша, белены объелся? Где тут бойцы? Я тебя спрашиваю? – вновь схватил за грудки капитан лейтенанта.
Тот молча стоял, твёрдо глядя в глаза командиру. И от этого взгляда у Михалыча свело челюсть, а в животе заворочались льдинки. Пальцы вдруг ослабели и разжались, отпуская многострадальную ткань.
– Как? – прокаркал он, не смея отвести взгляда от глаз лейтенанта. А позади его, напирая, напряжённо сопели любопытные парни. Лишь взглянув в побелевшее лицо сына, он растерянно покачал головой. Как в такое поверишь…
– Когда мы достигли цели, третий взвод в полном составе уже был там, – лейтенант многозначительно покосился туда, где копошились тела, покрытые янтарной слизью. – Десятка моих так же кинулась в самую гущу, да так там и увязла. Мы словно опешили, глядя на это, но ступить в странную грязь побоялись. Вторую десятку я отправил прочёсывать местность, а пятеро остались со мной. Ты только представь себе, Михалыч, наше удивление, когда парни третьего взвода начали подниматься! Но это были уже не бойцы. Эта жёлтая мерзость… Она как-то повлияла на них… Лица их вытянулись, посерели, глаза расширились, словно чёрные жерла, а клыки… Михалыч, ты видел эти клыки? Таким нет места в человеческих ртах! Спины уродливо сгорбились, но даже в таком виде они были выше нас всех. А руки? Серые, сморщенные и такие длинные, что буквально загребали землю когтями. Если бы лохмотья одежды не болтались на тощих телах, едва ли кто смог бы поверить, что это когда-то было людьми. И пока мы с открытыми ртами глазели, не в силах и с места сойти, они кинулись на нас, как безумные. Спасибо десятке, что ушла в лес. Парни вовремя подоспели. Если бы не они, бродить бы и моему взводу в уродском обличии.
Только вот двоих отбить нам так и не удалось. Вот они, посмотри, там и лежат, где их настигли твари, – Петренко печально кивнул.
Проследив за его взглядом, Михалыч с ужасом увидел, как фигуры в окровавленных лохмотьях медленно ворочаются на траве, а вокруг них пузырится жёлтая жижа.
– А эти? – командир обвел настороженным, всё ещё не верящим взглядом остальные тела. Они уже не стонали. Густо заляпанные золотистыми кляксами, они тихонько лежали, едва вздрагивая.
Разумеется, Михалыч не поверил столь бредовому рассказу свихнувшегося лейтенанта и быстрым шагом подошел к двум ближайшим –