100 грамм предательства. Мария Слуницкая
Фолк прячет ножик в карман и тоже поднимается на ноги.
– Хочу проверить, что там и как…
– Давай-ка, лучше я? – он улыбается, но от его улыбки меня передёргивает.
– Ладно…
Дожидаюсь, пока Фолк взберётся наверх, а потом спрашиваю, затаив дыхание, что он видит. Даже задремавшая Тина глядит теперь с интересом.
– Ну… Что там? – теряет терпение и Бубба.
– Арка оцеплена. Куча машин с мигалками… Больше ничего не видно.
– А чего вы ждали? Что нам ковровую дорожку постелют и разойдутся по домам? – кривится Тина. – Хорошо, если вообще выберемся.
– Дождёмся темноты, а там попытаем счастье… – решает Фолк, вклиниваясь между мной и Буббой.
– Лишь бы с голоду не сдохнуть… – ворчит Бубба.
– Вот поймают тебя, посадят в Кульпу, будут кормить по расписанию! – ехидно добавляет Тина, снова утыкаясь носом в колени. – Разбудите меня, как солнце сядет…
Я смотрю на небо, но солнце висит неподвижно – день в самом разгаре… Ждать придётся долго. С завистью смотрю на Тину, которая уже вовсю посапывает. А вот я не засну, даже если выпью тонну снотворного. Мало того, что голод мучает, так ещё и напряжение такое, что того и гляди – током бить начну…
Решаю сразиться со временем, просто начав считать. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть…
6 глава. Мышеловка в Храме
…Пятнадцать тысяч сто двадцать семь…
К тому моменту, когда на горизонте появляются алые всполохи, я сбиваюсь седьмой раз. Пятнадцать тысяч сто двадцать восемь… Тело затекло, мышцы одеревенели, хотя я периодически вставала и разминалась.
А голод уже дыру прогрыз в желудке. Скоро начну скулить, совсем как Бубба. Хотя он в последние пару часов затих и украдкой наблюдает за Тиной, пока та спит.
При взгляде на девушку, глаза парня как будто наполняются теплом, от которого даже мне становится жарко. Чувствую себя неуютно: будто подсматриваю за ним в раздевалке. Только одно дело – смотреть на нагое тело и совсем другое – заглядывать в обнажённую душу.
– Как только стемнеет, выдвигаемся! – предупреждает Фолк, в очередной раз выглядывая из укрытия.
Наконец-то!
Сидеть в этой чаше весь день просто невыносимо.
Снова смотрю в небо – солнце почти погасло, а первые звёзды уже выкатились и мерцают бледными бусинками. Ещё от силы полчаса и тьма окончательно победит.
Скоро придёт наше время.
***
Спустившись всё по той же лестнице, мы снова оказываемся во внутреннем дворике, только сейчас он выглядит совсем иначе: тёмный и мрачный, а его стены напирают на нас, точно желая расплющить.
Нужно убираться отсюда да поживее. Не дай эйдос, нас здесь застукают – деваться будет некуда – кругом кирпичные стены, а по углам притаились тени.
Стоит нам покинуть двор, как невдалеке появляются сине-красные огни полицейских мигалок. Мы уже отошли на приличное расстояние от укрытия и застыли как вкопанные посреди лужайки Храма. Безмолвная, лишённая голоса, машина катится