Лукавый Шаолинь. Алина Воронина
меня красиво. На голову мне надели капюшон, кикиморы плясали, вампир бил в бубен, грифоны кричали. Будто были умирающими чайками, а не сказочными персонажами. Я вздрогнула. Почудилось, что рядом стоит ужас моего детства – человек без лица. Я напряглась и дотронулась до бедра, где висел нож.
Но тут Грин подошел ко мне почти вплотную. На секунду показалось, что сейчас он меня поцелует… Но грифон нежно провел когтем по моему лицу и шепнул: «Прощай!».
Я упала замертво.
Очнулась я от того, что нежить пожимала мне руку. Кикиморы оказались обычными симпатичными девушками, вампиры – реконструкторами из дружественного нам клуба, а жуткий грифон – моим тренером Гриндерсом. Я подумала, что переиграла – падать в обморок было совсем не обязательно. Ролевики помогли подняться. Они еще долго пожимали мне руку, а я тепло обнимала их всех. Грин смотрел на меня с нескрываемой нежностью, а я едва удерживалась, чтоб не кинуться ему на шею.
Мне предстояло провести четыре часа в Мертвятнике – в раю, а может, в аду для погибших ролевиков. Там же я встретила Машу, которая погибла от отравленного яблока. Ее шпионаж в пользу эльфов не смогли доказать и просто подослали наемного убийцу. Мы вместе отправились в Реданию.
На воротах стоял недовольный Грин.
– Игра закончилась слишком рано, – объяснил он. – Маша, тебя искал Хантер. А ты, Эль, не хочешь прогуляться по лесу? Есть примета, что тот, кто взойдет на Заповедные горы с чистым сердцем, может загадать любое желание. И оно сбудется.
– А разве я человек с чистым сердцем?
Гриндерс не ответил. Он подал мне руку, и мы двинулись на гору. Маша смотрела на нас с беспокойством.
Через минуту она догнала меня и вручила меч из дюраля. Затем, шатаясь, как пьяная, побрела в сторону города.
Подниматься было тяжеловато, ведь высота Двойных гор достигала двести шестьдесят метров над уровнем моря. Но я не могла оторвать взгляд от открывшейся красоты. Склоны покрывали цветущие желтые хохлатки и сиреневые зубянки. Кое-где встречались гладиолусы и тюльпаны Биберштейна. Грин продолжал сжимать мою руку.
И я осмелилась спросить, почему Маша так истерит.
– Призраков боится, наверное, – усмехнулся тренер. – В одна тысяча девятьсот пятом году здесь казнили двенадцать крестьян, которые разорили и сожгли памятник культуры – усадьбу Звягинцевых. Даже семнадцатилетнего подростка Колю не пощадили. И здесь же их похоронили. Еще целы старинные могилы, заросшие мохом. А в Советское время на этом месте установили памятник. Тогда вандалов чуть ли не героями посчитали. Говорят, стела сохранилась, но вокруг бродят привидения.
– И это правда? – я поежилась.
– Нет, конечно. Лес действительно никто не посещает, но вовсе не из-за призраков, а из-за змей и поваленных деревьев.
– Почему же здесь нет лесника?
– А где его найдешь? Одни пьяницы да наркоманы, – поморщился Грин.
Я остановилась.
– Слышишь шорох? За нами кто-то наблюдает.
– Всего лишь барсук, – усмехнулся