.
мужчина!
Силуэт приближается, от него резко пахнет чем-то кисло-сладким, он огромен; молоток со злобным свистом рассекает головкой воздух, а потом врезается в стену так, что вылетает облако пыли – при вдохе обнаруживается, какая она сухая и колючая, – и раздается глухое громкое «бумм!». Крошечные красные глазки горят в темноте. Чудовище идет за ним, оно обнаружило его, зажало здесь, спиной к голой стене. А люк на потолке на замке.
Темнота. Ощущение, будто он плывет.
– Тони, пожалуйста, забери меня назад, пожалуйста…
И он вернулся; весь в поту, опять сидел на кромке тротуара Арапаго-стрит, взмокшая рубашка прилипла к спине. В ушах еще стоял глухой стук и пахло мочой, его собственной – в предельном ужасе он обмочил штаны. Перед глазами стояла безвольная рука, перевесившаяся через край ванны; кровь, сбегающая вниз по среднему пальцу, и то непонятное слово, которое было куда страшнее любого другого: ТРЕМС.
И вот – солнечный свет. Все реально. Кроме Тони, стоявшего на углу шестью домами дальше, превратившегося в пятнышко, голос его был тихим, тонким и приятным.
– Осторожнее, док…
Миг – и Тони исчез, а за угол завернул папин видавший виды «жук», тарахтя, он проехал по улице, выбрасывая назад облака синего дыма. Дэнни немедленно вскочил с тротуара, размахивая руками, приплясывая с ноги на ногу, вопя:
– Пап! Эй, пап! Эй! Привет!
Папа завернул «фольксваген» на тротуар, вырубил мотор и открыл дверцу. Дэнни ринулся было к нему – но прирос к месту, широко распахнув глаза. Душа мальчика ушла в пятки, он словно окаменел. Рядом с папой на переднем сиденье лежал молоток с короткой ручкой, к покрытой запекшейся кровью головке прилипли волосы.
В следующую секунду на этом месте оказался пакет с продуктами.
– Дэнни… док, с тобой все в порядке?
– Угу. Все о’кей. – Он подошел к папе и зарылся лицом в отделанную замшей вареную куртку, крепко-крепко-крепко обхватив его. Джек обнял малыша в ответ, слегка недоумевая.
– Эй, док, не сиди столько на солнце. Ты весь потный, с тебя просто капает.
– Кажется, я немного поспал. Пап, я люблю тебя. Я ждал.
– Я тоже люблю тебя, Дэн. Вот, привез вам кое-что. Как думаешь, ты уже достаточно большой, чтобы отнести это наверх?
– А то!
– Док Торранс, самый сильный человек в мире, – сказал Джек, взъерошив ему волосы. – Его хобби – засыпать на углах улиц.
Потом они пошли к дверям, а мама уже спустилась на крыльцо встретить их, и Дэнни встал на вторую ступеньку и смотрел, как они целуются. Они были рады видеть друг друга. Они источали любовь – как источали ее парень с девушкой, что прошли по улице, держась за руки. Дэнни обрадовался.
Пакет с продуктами, всего лишь пакет с едой, которую он держал в охапке, зашуршал. Все было в порядке. Папа дома. Мама его любит. Ничего плохого. А потом не все, что Тони показывает, непременно сбывается.
Но в сердце Дэнни поселился страх: глубокий, леденящий, он гнездился вокруг сердца и того не поддающегося расшифровке слова, которое мальчик увидел в зеркале