Балканский венец. Том 2. Вук Задунайский
собирались ехать – и на деньги, вырученные от продажи ордена местному меняле-еврею, наймет себе повозку до Радованья, где и предупредит вождя Караджорджу о грозящей тому опасности. Король же отправится в Смедеревску Паланку и попытается там остановить злодеев. Король распрощался с нищим и поспешил по дороге.
– Эй! Эй! – услышал он вслед крик. – Уважаемый, не туда идешь! Паланка в другой стороне!
Король приложил руку к голове, что означало «извини, перепутал», и сменил направление. Правда, прошел он недолго – за первым же поворотом свернул с дороги и спрятался в кустах. Он видел, как нищий долго сидел и вертел в руках его орден, потом все-таки поднялся и поковылял в монастырь. Воспользовавшись его отсутствием, король снова сменил направление и направился в Радованье по знакомой уже дороге.
Из-за того, что на разговоры с блаженным был потрачен целый час, ко въезду свадебной процессии в село король опоздал. Когда он пришел, мать жениха успела обсыпать молодых пшеницей, а невеста уже держала грудного ребенка на руках. Парни разобрали черепицу на крыше и пытались продать ее жениху. Тот торговался и не хотел платить. Но когда разгоряченные родственники пригрозили разобрать всю его крышу, все-таки отсыпал им несколько монеток. Потом началось застолье в шатрах, катание родителей жениха на тележке, запряженной свиньями, и их поджог – ужасные, варварские обычаи!
Народ пил, пел и плясал под цыганские завывания. Цыган этих… тоже бы надо погнать отовсюду, не нравились они королю. Его снедала сильная тревога – где этот чертов нищий? Отчего его нет так долго? Король наступил на хвост кошки. Та отскочила с душераздирающим мявом, но на нее никто не обратил внимания – мало ли, кто-то на кошку в толпе наступил. Только король понял – кошка его чует.
К ночи совсем извелся король Александр. Караджорджа и князь Вуица сидели друг против друга и пили сливовицу, задушевную беседу вели. Ну как, как Караджорджа не чуял, что кум замыслил его предать? Ведь было ж у него чутье прежде, не могло не быть. Говорили, что благодаря ему он всегда знал, где турки объявятся и куда направятся. Из-за чутья своего он неуловим был. Именно оно спасло его во времена Сечи Кнезовой[15], когда Георгий Петрович, еще не вождь, а пока только один из вожаков восстания, остановился заночевать в горном селе. Тогда он почуял опасность и не только не бежал от янычар, явившихся убить его, но и сам первый напал на них на горной тропе и зарубил всех. А теперь что?
За полночь молодых проводили к брачному ложу, гости стали расходиться. Нищий так и не приехал. Ждать далее было уже немыслимо. Король пристроился к одной из повозок, с ней и приехал в Велику Плану. Где там можно искать менялу-еврея и нищего глубокой ночью, король даже не представлял. На главной площади городка он увидел освещенные окна и открытую дверь кафаны и зашел туда. И вот чудо! – там и сидел его убогий компаньон. Это была судьба!
К сожалению или к счастью, нищий был совершенно нетрезв. Видимо, вырученные от продажи ордена деньги он по привычке пустил на пьяный кутеж. Вот оно, истинное лицо этого народа. Только бы напиться! Заведение было набито
Сеча Кнезова – «Казнь Князей», в которой дахами были казнены народные вожди Сербии, дворяне, священники, богатые торговцы и бывшие повстанцы (1804 год). Стала поводом для Первого Сербского Восстания.