Уездный город С***. Дарья Кузнецова
что не нашлась с ответом, а после замечания поручика заготовленная речь вылетела из головы.
Конечно, Брамс продолжала завидовать выдержке Титова и его похожести на героя приключенческой истории, и, разумеется, она бы предпочла самостоятельно поставить наглеца на место, но…
Заступничество поручика именно сейчас оказалось чертовски приятным и уместным. Почти настолько же приятным, словно если бы она сама остроумно отбрила нахала.
– Кхм. Простите великодушно, – смешался городовой, стаскивая фуражку и неловко кланяясь вѣщевичке. – Не со зла, токмо по горячности. Не хотел обидеть, барышня эксперт-вѣщевик.
– Прощаю, – великодушно кивнула девушка.
– Аэлита Львовна Брамс, Натан Ильич Титов, уголовный сыск, – миролюбиво и спокойно представил их поручик, очевидно посчитав инцидент исчерпанным. – Докладывайте, что тут?
Медики, с интересом наблюдавшие за сценой, совершенно одинаково усмехнулись, но посторонние мысли оставили при себе и вернулись к телу, поначалу незамеченному Аэлитой. Брамс бросила взгляд на нечто, белеющее сквозь траву у края камышей со стороны притока, и поспешила перевести взгляд на городового, который, назвавшись ефрейтором Храбровым, принялся за доклад.
Рыбак, этот вот самый любопытствующий бородатый горожанин, возвращался с плёса, где имел обыкновение удить. Туда он шёл напрямки, а обратно решил прогуляться кругом вдоль берега, поглядеть, что изменило сходящее половодье, и заметил в камышах тело. Не растерялся, подтянул ближе, а приятелю крикнул звать городового.
– Я, вашбродь, поначалу подумал, что девица эта сама, – пожал плечами Храбров. – Ну, того, в воду сиганула. Они тут частенько выплывают, в сети путаются, так что мужики не сказать чтобы привычные, но русалок этих не пужаются.
– То есть как – частенько? – растерянно переспросил Титов, бросив вопросительный взгляд на Брамс. Та, хоть и являлась местной жительницей, тоже казалась ошеломлённой такими откровениями.
– Грех на душу берут, – пояснил городовой. – Прежде с железнодорожного моста от безответной любви сигали головой вниз и всплывали вон там, у плашкоутов, – он махнул рукой вверх по течению притока. – А как понтон постоянным мостом заменили, так оттуда начали. Мост красивущий, с котами по краям, с фонариками, вот их туда и тянет, как мёдом намазано. Да и то верно, железнодорожный – что, одни балки, да ещё высоко, страшно. А девкам, им романтизьму, значит, подавай. Без романтизьму и убиваться, видать, неинтересно. – Он задумчиво поглядел на насупившуюся после таких рассуждений Брамс, крякнул, буркнул что-то себе под нос и продолжил. – Н-да. Так вот, прежде по одной-две за год вылавливали, а тут как лёд сходит – так и начинается. По пять, по шесть за навигацию. Неспроста в народе Коровий остров ещё Русалочьим называют и стороной обходят. Кого, значит, из самоубивиц этих не вылавливают и земле не предают, те, значит, там всплывают. – Храбров перекрестился. – По ночам, говорят…
– Местные