Испытания жизни. Валерий Уваров
дым, временно успокаивал возбужденную при волнении нервную систему. Она прекрасно знала, что успокаивающий эффект кратковременен и непрочен. Данную привычку Маша переняла от отца, который постоянно курил и оставлял папиросы везде, где он бывал. Однажды, учась в учительском институте и волнуясь перед началом экзамена по истории Древнего Рима, которого она попросту страшилась, девушка, по примеру сокурсниц, тоже грешивших табачком, выкурила папироску. Через пару затяжек в голове все «поплыло», но и волнение, державшее ее в напряжении, исчезло. Экзамен был сдан успешно. Маша прекрасно понимала, что молодой, интеллигентной учительнице совсем не пристало заниматься подобным делом, но и, окончательно порвать с курением она не могла. Подруга по работе Зина, с которой она близко сошлась во взглядах на жизнь в последние месяцы, и которая успела побывать замужем, была в курсе всех сердечных страданий Маши. Молодые женщины, выбрав свободное от работы время, сейчас обменивались взглядами и мнениями по поводу «коварных, ненастоящих» мужиков, сопровождая свои умозаключения и выводы дегустацией свежего хорошего чая, искусно заваренного няней Авдотьей Николаевной.
– Ты так сильно не переживай, Машенька! – начала разговор Зина, молоденькая и хорошенькая женщина лет тридцати и преподававшая детям географию. – Я со своим рассталась год назад и теперь нисколько не жалею. А вначале что было: ты даже не поверишь? До чего все было плохо. Не могла совсем спать и работать. Рыдала все ночи напролет. А, потом, как-то сразу меня отвернуло от этих страданий, словно ничего со мной и не было, словно я одна и жила все время. И, теперь, слава тебе Господи, (и Зинаида попыталась перекреститься, но у нее ничего не вышло) все горести мои прошли, будто выпавший накануне молодой снежок, растаявший под первыми лучами солнца. И, сейчас я живу для своего удовольствие, как барыня. Делаю все, что мне захочется, и никто мною не командует. Поэтому, и решила я с ним расстаться. Больно он сильно раскомандовался, особенно, в последнее время нашей совместной жизни.
Зинка довольная произнесенной речью, которая ей самой понравилась, словно она слушала ее со стороны от опытной в этих делах женщины, глубоко вздохнула. Открытая, полная грудь, соблазнительно просвечивающаяся через прозрачную, голубую блузку, стала как будто полнее и, сделав несколько торопливых, мелких глотков из своей чашки учительница обратилась к собеседнице:
– Так, что Мария, не горюй. У тебя, впрочем, это касается и меня, все впереди. Если твой Александр гуляет и с другими бабенками, значит он «пирожок еще тот». И, отсюда, лучшее для тебя будет совсем оставить его и обратить женское внимание на более достойных для нас мужиков. Как мне кажется, и я твердо уверена, что за тобой пытался ухаживать и Эдик Хватов. Но ты предпочла ему своего Александра, оказавшегося ненадежным другом.
Монолог, показавшийся Марии нескончаемым, она выслушала с подчеркнуто глубоким интересом. Многие мысли,