Светорада Золотая. Симона Вилар
есть еще младший сын – Асмунд.
– Но ведь он… – начал было Игорь, но Олег не стал слушать.
– Ингельд наверняка поведал тебе, что за беда приключилась с его младшим братом. Пять лет назад он упал с коня, повредил спину, и теперь его носят в кресле, так как ноги отказываются ему служить. Но я скажу иное: если бы боги не пособили нам с этим несчастьем, был бы у Киева грозный соперник в Смоленске. Ибо Асмунд разумен и смышлен не по годам. Из него вышел бы достойный наследник Эгиля. Но сделает ли он своим преемником калеку? Кто станет почитать увечного князя? А теперь послушай: Ингельд готов служить только тебе, Асмунд из-за увечья никогда не сможет стать князем, в лучшем случае будет посадником под рукой более сильного правителя. И теперь пришла пора Эгилю убедиться в том, что ему смысл во всем держаться руки Киева.
– Но Смоленск – могучий город, – заметил Игорь, потирая подбородок с проступавшей темной щетиной. – Смоленск богат, он второй город на Днепре. Что же заставит князя Эгиля признать силу и верховенство Киева?
– Выгода. Эгиль Золото в душе все тот же купец и всегда умел понять, что ему с руки. А поймет он это, если его дочь станет твоей женой и княгиней Киевской.
У Ольги оборвалось сердце. Она откинулась на спину, закусила косу, чтобы сдержать крик. Так вот каков Олег, родитель названый… Ей-то все твердит: мол, рано или поздно доля сделает ее княгиней, что она рождена для княжеского удела, а сам…
– Ингельд наверняка рассказывал тебе о младшей сестре? – спросил князь Игоря.
– Да, что-то говорил, – небрежно махнул тот рукой. – Но ведь она девчонка еще.
– Девчонка? Гм. Она лишь на год моложе твоей Ольги. А Ольга, не заупрямься ты, могла бы уже два года быть твоей женой и княгиней. Светораде же, княжне Смоленской, этой весной исполнилось шестнадцать. И уже год как у Эгиля нет отбоя от желающих получить ее руку. Ведь Светорада не только наследница одного из богатейших и могущественных князей Руси. Она прекрасна, как Лебединая Дева[20].
Игорь молчал. Но когда Ольга украдкой взглянула на него, увидела, что он улыбается.
– Имя-то какое – Светорада. Лисглада по-нашему. Светлая радость. А что, она и впрямь так хороша?
– Говорят, на Руси мало кто с ней сравнится красотой. Недаром женихи так и вьются в Смоленске. Но Эгиль смотрит на замужество дочери по-государственному. Он отказал в руке своей единственной дочери воеводе эстов, отказал и купцу из далекого Кракова. Не было у него желания отдать дочь и за ярлов-викингов, каких сейчас немало в Смоленске. Я уже не говорю о детях местных бояр. Сейчас княжну приехал сватать Овадия бен Муниш, сын хазарского кагана, а этот союз не унизил бы достоинства Смоленского князя. Однако я уже послал гонцов в Смоленск, чтобы предупредить Эгиля, дабы он не спешил породниться с хазарами. И сообщил, что руку Светорады Смоленской желает получить сам княжич Игорь Киевский.
Олег не заметил, как оговорился, назвав Игоря княжичем, а не младшим князем, на чем всегда настаивал сам Игорь.
Лебединая Дева – существо необыкновенной красоты, обольстительная девица-краса, превращающаяся в лебедь.