их в течение полутора десятилетий XXI века. Во-вторых, этот проект апробирован в различных жанрах от академических исследований до выставок, перформансов и компьютерной игры[56]. В-третьих, авторов интересуют различные типы ностальгии у посетителей блошиных рынков, что имеет прямое отношение к сфере интересов авторов этой книги: к вопросу об альтернативной, непрофессиональной и приватной работе с прошлым на рынке подержанных вещей.
Первые шаги в изучении антикварных и винтажных рынков делают критические исследования наследия (critical heritage studies)[57],[58]. В западных исследованиях истории моды последних десятилетий блошиный рынок рассматривается в контексте интереса к винтажной одежде. В исследованиях винтажа сделаны важные наблюдения, требующие дальнейшего осмысления. Например, весьма продуктивен тезис о том, что, став на Западе с 1960-х годов источником креативных модельерских идей и объектов для винтажной моды, барахолка начала утрачивать статус рынка для бедных, дав толчок бурному развитию блошиных рынков[59].
Место блошиного рынка в обращении с прошлым, как ни странно, почти не рассматривается историками в качестве самостоятельной проблемы. Барахолки изредка упоминаются в связи с исследованием истории предметной среды, источников пополнения музейных и частных коллекций[60]. Некоторые исследователи рассматривают блошиные рынки при изучении состояния экономики и общества в кризисных ситуациях. Например, истории советской повседневности, девиантного поведения советских граждан, рынка в эпоху сталинизма, стратегий выживания в социализме и после его краха, в условиях глобализации и нарастающей международной коммуникации[61]. Специальные исторические исследования блошиных рынков остаются делом будущего[62]. Книга, которую держит в руках читатель, – первое историческое исследование блошиного рынка. В этом ее вторая (после научно-художественного характера) особенность.
* * *
История блошиных рынков неразрывно связана с историей вещей[63]. В отношении изучения «биографии вещей» есть немало предложений со стороны философов, социологов, филологов и антропологов[64]. В нашей книге вещи будут выступать «следами» историй и людей, участвовавших в этих историях. «Следами» в том смысле, в каком этот термин использовал Карло Гинзбург, отнеся историческую науку к области индивидуализирующего качественного знания, основанного, наподобие палеонтологии или криминологии, на распутывании следов[65].
Люди и вещи находятся в сложных и напряженных, но равноправных отношениях. По убеждению французского социолога и философа науки Бруно Латура, «объекты – это не средства, а скорее посредники… Они не передают покорно нашу силу – во всяком случае, не больше, чем мы покорно выполняем их указания»[66].
Человеческое отношение к вещам, обращение с вещами, включая разговоры или молчание о них, предательски
<p>56</p>
См.: Воронкова Л. В. «Социологические выставки»: визуальные презентации в социальных науках // Визуальная антропология: настройка оптики / Под ред. Е. Ярской-Смирновой, П. Романова. М., 2009. С. 149–172; Воронкова Л. В., Сотникова Е. В., Паченков О. В. «Это не рынок»… С. 165–171.
<p>57</p>
См., например: Petkova G. How to get a 2,000 % profit from selling an object // International Journal of Heritage Studies. 2004. Vol. 10. P. 361–367; Brembeck H., Sörum N. Assembling nostalgia: devices for affective captation on the re: heritage market // Ibid. 2017. Vol. 23. P. 556–574; Handapangoda W. S., Bandara Y. M. H. M., Kumara U. A. Exploring tradition in heritage tourism: the experience of Sri Lanka’s traditional mask art // Ibid. 2019. Vol. 25. P. 415–436.
<p>58</p>
Симптоматично, что в специальной тематической подборке «Культурное наследие и проблема наследования» журнала «Неприкосновенный запас» (2017. № 4. С. 133–235) блошиные рынки как потенциальный объект исследования практик создания и циркуляции предметов «исторического наследия» снизу не упомянуты ни разу.
<p>59</p>
См.: Old Clothes, New Looks / Ed. by A. Palmer, H. Clark. Oxford, 2005; Jenss H. Sixties Dress Only! Mode und Konsum in der Retro-Szene der Mods. Frankfurt/M., 2007; Item. Fashioning Memory. Vintage Style and Youth Culture. London e. a., 2015; Baker S. E. Retro Style: Class, Gender and Design in the Home. London; N. Y., 2013.
<p>60</p>
См., например: Юренева Т. Ю. Музей в мировой культуре. М., 2003; Люббе Г. В ногу со временем. Сокращенное пребывание в настоящем. М., 2016; Майстровская М. Т. Музей как объект культуры. Искусство экспозиционного ансамбля. М., 2016; Игнатьева О. В. Антропология коллекционирования. Пермь, 2021. http://www.psu.ru/files/docs/science/books/uchebnie-posobiya/ignateva-antropologiya-kollekcionirovaniya.pdf (дата обращения: 16.08.2021); Hudson K. A Social History of Museums. London, 1975; De Groot J. Consuming History…; Schulze M. Wie die Dinge sprechen lernten: Eine Geschichte des Museumsobjektes 1968–2000. Bielefeld, 2017. S. 258–262.
<p>61</p>
См., например: Осокина Е. А. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 2-е изд. М., 2008. С. 189–191; Она же. Небесная голубизна ангельских одежд: Судьба произведений древнерусской живописи. 1920–1930-е годы. М., 2018. С. 479–482; Лебина Н. Б. Энциклопедия банальностей: Советская повседневность: Контуры, символы, знаки. СПб., 2006. С. 55–57, 347–349; Schlögel K. Marjampole oder Europas Wiederkehr aus dem Geist der Städte. Frankfurt/М., 2009; Item. Das sowjetische Jahrhundert… S. 28–37.
<p>62</p>
Карл Шлёгель предлагает историю блошиного рынка как многообещающую, но пока нереализованную перспективу. См.: Schlögel K. Das sowjetische Jahrhundert… S. 33. См. также: Нарский И. В. Анонимная жизнь, анонимная смерть, анонимные вещи: О блошином рынке и вторичной материальности // Вестник Пермского университета. Сер. История. 2019. Вып. 1 (44). С. 101–113; Он же. Блошиный рынок – барометр состояния общества и пространство ритуалов // Magistra Vitae. 2020. № 2. С. 94–108. http://magistravitaejournal.ru/images/2_2020/94-108.pdf (дата обращения: 22.12.2020); Он же. Офицер вермахта в советской униформе: Полифония эго-документов из одного семейного архива // Эго-документы: межисточниковые диалоги о России первой половины XX в. в историко-литературном контексте. Екатеринбург, 2021. С. 369–387; Он же. Коротко о сомнениях научного руководителя и об исследовательском потенциале вещей с блошиного рынка // Путь и выбор историка: К 80-летию профессора В. В. Шелохаева: Сб. статей. М., 2021. С. 554–570; Нарский И. В., Нарская Н. В. Скудость предметной среды как исторический источник, или Казус двух телешоу // Роль вещественных источников в информационном обеспечении исторической науки: Сб. статей / Авт. – сост. Е. А. Воронцова. М., 2020. С. 666–677; Они же. Разговорчивые вещи: Об источниковедческой ценности предметов, найденных на блошином рынке (фрагменты из будущей книги) // Архив в социуме, социум в архиве: Материалы четвертой Всерос. научн. – практ. конф. / Сост., научн. ред. Н. А. Антипин. Челябинск, 2021. С. 372–375; Они же. Человек на блошином рынке, или Приватное измерение прошлого // Ученые записки Казанского университета. 2021. № 6. 16–30; Они же. Незамеченная история: блошиный рынок как место, источник и проблема исторического исследования // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. 2022. Т. 22. № 3. С. 29–35.
<p>63</p>
См.: Кнабе Г. С. Вещь как феномен культуры // Музеи мира… С. 111–141; Люди и вещи в советской и постсоветской культуре: Сб. статей. Новосибирск, 2005; Ромашова М. В. Вещи и слова советского детства 1940–1950-х гг.: провинциальное измерение // Какорея: Из истории детства в России и других странах: Сб. статей и материалов / Сост. Г. В. Макаревич. М.; Тверь, 2008. С. 207–216; Чащухин А. В. Маникюр – «битлы» – часики: Культовые вещи советского подростка 1960-х годов // Там же. С. 217–231; Роль вещественных источников в информационном обеспечении исторической науки: Сб. статей. М., 2020; The Social Life of Things / Ed. A. Appadurai. Cambridge, 1996; Schechter B. M. The Stuff of Soldiers: A History of the Red Army in World War II through Objects. Ithaca, NY, 2019; Голубев А. Вещная жизнь: материальность позднего социализма. М., 2022.
<p>64</p>
См.: Третьяков С. Биография вещи // Литература факта: Первый сборник материалов работников ЛЕФа. М., 1929. С. 70–71; Пирс С. Новый взгляд на старые вещи // Museum. 1999. № 4. С. 12–17; Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 2001; Социология вещей: Сб. статей / Под ред. В. Вахштайна [Внесен Минюстом РФ в реестр физических лиц, выполняющих функции иностранного агента]. М., 2006; Латур Б. Об интеробъективности // Социологическое обозрение. 2007. Т. 6. № 2. С. 79–96; Дескола Ф. По ту сторону природы и культуры. М., 2012; Артюшина А. В., Баранов Д. А., Вахштайн В. С. и др. Незамеченные революции // Антропологический форум. 2015. № 24. С. 7–92; Вахштайн В. С. Три «поворота к материальному» // Там же. С. 22–37; Соколовский С. В. К самим вещам? (Об онтологическом повороте в социальных и гуманитарных дисциплинах) // Этнометодология. Вып. 21. 2016. С. 10–35; Российская антропология и «онтологический поворот» / Под ред. С. В. Соколовского. М., 2017; Голубев А. Вещная жизнь… С. 12–28; Kopytoff I. The Cultural Biography of Things: Commodititazion as Prozess // The Social Life of Things / Ed. Appadurai. Cambridge, 1986. P. 64–91; Brown B. Thing Theory // Critical Inquiry. 2001. Vol. 28. № 1. P. 3.
<p>65</p>
См.: Гинзбург К. Приметы: Уликовая парадигма и ее корни // Гинзбург К. Мифы – эмблемы – приметы: Морфология и история. М., 2004. С. 189–241.
