Голоса любви. Яна Стивлорк

      «Просто сумасшествие!» – хохотала Мари, заливаясь краской и сама не понимая, как она могла испытывать столько эмоций в компании этого красивого молодого человека.

      Микаэль пристально смотрел на неё. Его глаза счастливо блестели, в зубах торчала соломинка, он размахивал руками и смеялся. Он не носил усов, и это так красиво открывало его великолепные губы, что можно было бесконечно поражаться, когда его полные, приятно пухлые губы растягивались в очаровательную улыбку. Сегодня Мари видела его совсем в другом настроении – он был мил, приветлив, обходителен. Лишь его одежда оставалась мрачной, отталкивающей – как и в прошедший вечер, на нём не было никаких жипонов, шоссов, мантий, в которые наряжалась вся знать – лишь дворянская котта со шнуровкой на груди – серая и придающая ему вид скорее крестьянина, нежели герцога. Рядом со столько великолепно одетой Мари, он стоял странным и вычурным, и само её одеяние придавало словно бы ещё больше уродства его одеждам. Ей не нравилось это, и она старалась лишь глядеть на его прекрасное лицо, красоту которого Микаэль, как она чувствовала, сознавал полно, и ему приятно было её восхищение.

      Они так о многом говорили! Прогуливаясь с юной Лиен по владениям, Микаэль ведал ей абсолютно всё, что имел на душе своей, ещё такой молодой и полной мечтаний и надежд.

      У него было прекрасное образование, и ему легко давались языки. Он мог без стеснения читать самые великие тексты наизусть, и так же легко, словно бы по мановению волшебной палочки, он мог, встретив баб да мужиков, идущих до коров, он мог заговорить с ними на языке крестьянском, простом, изобилующим словами то Божественно-высокими, ибо люд боялся гнева Господа, и всё чурался, то низменно-бранными, от которых крестьянские мужики так и хохотали за причуды барина.

      У него и в самом деле, когда кто узнавал его ближе, доброты и почтения было хоть отбавляй. Давно обходимый людьми светскими, он не стеснялся сближаться с бедняками, знал весь тяжёлый труд простого народа и пропадал часто не в замковых владениях, а именно вот в народных избах, то на печи у кого, то у самовара. Были и те, что думали о нём, как блаженном, и те, что откровенно боялись его, но многие его запросто так любили, как человека честного, хоть и весьма странного.

      «В чём же? Любовь лишь тогда истинна, когда первый взгляд словно бы выстреливает тебе в сердце стрелой Амура, и более не оставляет места сомнениям. Только такую любовь я знаю и признаю, а что вот там ещё выдумывают, мне никогда не было интересно», – отвечал Микаэль с серьёзным выражением лица. «Мне не требуется столетие, чтобы найти любимую. Мне достаточно одного мгновения. Вот же жаль мне остальных, кто теряет столь драгоценное время в поисках невесты!»

      Мари снова засмеялась. Ей казались и полностью верными, и невероятно странными речи молодого герцога. Он словами своими словно бы оживал, как герой её грёз. И это одновременно и очаровывало, и пугало её, ведь лишь одни romans français1 заполняли