Мой самый-самый бывший. Ана Сакру
отшатываюсь я, – Вчера перебрал, от одного запаха тошнит.
– Так надо это…опохмелиться, – сообщает дядя Вася с видом знатока.
– Издеваешься, дядь Вась? – я чуть не давлюсь от такой перспективы, смеясь, – Не, я не умею. Только еще хуже потом. Еще группа завтра с утра. Так расхожусь.
– И жена убьет, да? – хитро подмигивает Михалыч, прижимая трубку к уху, – Поругались вчера небось? Тебя ночью Колька мой видел, как ты под утро неприкаянный по территории бродил.
– Да так, – отвожу глаза. Улыбка сползает с лица. Внутри как-то противно сосет, что это вот все на виду, – Нормально все, дядь Вась. Помирились уже.
Хотя я в этом, мягко говоря, не уверен. Но что еще остается сказать, да? Да и с Лизкой хрен поймешь, когда ты у нее еще виноват, а когда – уже нет. Остается только надеяться, что к вечеру, когда Кира со своим мужем свалит, ее отпустит.
– Да конечно, нормально, Сань. Что вам молодым делать- то еще. Ругаться да мириться. И мириться – оно лучше лежа. Это старые станете, и это лень будет, по себе знаю. А пока кровь кипит, оно самое то, – оно ободряюще хлопает меня по плечу, и мне дико хочется свалить в этот момент.
Слишком уж взгляд у дяди Васи…понимающий.
– Так что, Сань, в голову не бери, – просто добивает Михалыч сочувствием меня, – Нормально у вас всё, понял? Але, Костян? Здоров…Слушай, у нас тут с Валеричем дело к тебе есть…Да…Помощь твоя нужна…Магарыч конечно! Магарыч будет!
И толкает меня в плечо, отодвигая от лица трубку.
– Давай, Санек, сообрази нам че-нибудь, придет. Починит.
– Ок, сейчас в ресторан схожу, – киваю я, вытирая грязные ладони прямо о рабочие штаны. Им все равно уже ничего не страшно. Я вообще весь сейчас как черт.
***
– Александр Валерьевич, здравствуйте, – бармен Пашка машет мне из-за стойки, как только переступаю порог кафе.
– Привет, – подхожу и протягиваю ему руку, но пацан насмешливо косится на мою черную от машинного масла ладонь.
– Без обид, шеф, не гигиенично как-то, – ржет, – Я ж с едой – напитками работаю, все дела…
Хмыкаю и руку убираю, садясь на самый дальний барный стул в углу.
– Значит с кухни меня вообще поганой метлой попрут, – тру бровь, улыбаясь, – Паш, сгоняй тогда к поварам, мне три комплексных надо с собой без первого и закуску какую-нибудь к коньяку, и скажи, чтобы крылышек обязательно положили.
– Это, шеф, без проблем, – кивает Пашка, отставляя в сторону протертый стакан, – А вам зеркало дать пока?
– Зачем?
– Да у вас на щеке, – тыкает пальцем в себе чуть повыше подбородка, показывая где грязно.
– А, нет, не надо. Я сейчас в туалете умоюсь. Давай, беги пока на кухню.
***
Плеснув в лицо холодной водой, придирчиво разглядываю себя в зеркало на предмет наличия грязи. Вроде все, условно чистый. Условно, потому что старую толстовку мою и штаны просто так водой не отстираешь. Их уже вообще мало чем отстираешь, на то они и рабочие.
Наспех вытираюсь бумажным полотенцем и, засунув руки в