Человек из пропавшей страны. Григорий Шансов
и к ней потянулись грязные и ленивые комки шерсти.
– Понимаешь, – сказала тетя и выпустила в небо облачко дыма, – когда женщина не хочет рожать ребенка, а он у нее в животе уже есть, туда засовывают такие железные щипцы и раздавливают ребенку голову. Хрясь! Отрывают и по кусочкам его оттуда всего достают. Вот и все, тут ничего хитро-мудрого.
– А ему больно? – Марат не знал, смеяться сейчас ему или плакать.
– Ну, вот если бы тебе башку раздавили, тебе было бы больно? – она обхватила его голову своими огрубевшими ладонями, словно тисками в мастерской автобазы, и сдавила. Было больно. Тетя у Марата – что надо.
Глава 6. Пока, враг
Прошло два месяца, настала снежная зима. Как-то в класс забежал Лопоух и крикнул:
– Глухарь в школе!
Ребята переглянулись. Марат нахмурился, вышел в коридор и сел на подоконник, хотя сидеть на подоконниках категорически запрещалось правилами школы. Все дни он ждал этой новости, каждый день жил в напряжении. И вот – случилось! Бойся или не бойся, а теперь нужно выруливать. Глухарев где-то рядом. Рано или поздно они встретятся.
Это случилось на перемене. Глухарев стоял с приятелями в коридоре у стены, а Сафаров шел в кабинет географии.
– Эй, ты, псих! – окликнул его Глухарев.
Марат остановился. Среди парней прокатился смех. Все они стояли в ожидании. Сафаров подошел. Улыбочки стали терять былую уверенность.
– После уроков на турниках, поговорить надо, – выплюнул Марат и зашагал прочь.
В школе было два места, где располагались турники: перед школой свежеокрашенные и на заднем дворе среди кустов. Все прекрасно понимали, что драка будет у задних турников. Место там тихое, скрытое от посторонних. А на улице лежал пушистый январский снег, слегка присыпанный выбросами металлургического комбината.
После уроков возле турников собрались ребята из разных классов. Школа быстро узнала, что здесь будет “махач”, и желающие посмотреть слонялись неподалеку. В то время дрались постоянно. Была даже негласная культура драк. Свои правила. Толпа была нужна, чтобы сомкнуться в кольцо и скрыть происходящее от взрослых. Обычно договаривались драться “до первой крови” и “лежачего не бить”, а старшие могли вовремя остановить поединок. Драться разрешалось только голыми руками.
Выйдя из дверей школы, Марат направился в назначенное место. Рука хоть и зажила, но кость вряд ли срослась крепко. Ей бы еще полгодика. Если будет драка, Глухарев скорее всего постарается сразу бить в полную силу. Будь, что будет! С такими размышлениями он вышел на задний двор школы и увидел собравшихся. Все они оживились, увидев главного виновника событий. Снег хрустел под ногами, толпа становилась все ближе, а сердце Сафарова стучало все сильнее. Ребята расступились. В самом центре стоял Глухарев, без куртки, только в шапке, и со сжатыми кулаками. Несмотря на решительность позы, в глазах Глухарева таилась неуверенность. Сафаров небрежно посмотрел на него, подошел к самым активным из толпы и громко сказал:
– Чего