Туда, где растет амарант. Кейт Андерсенн
проходу не давал. А ведь, небось, давеча сам юнгой на четвереньках ползал по палубе.
Босые ноги Верзилы остановились почти под носом. Кри молчала и яростно продолжала натерать доски, уже досуха.
«Салага» – это звучало унизительно. Что бы оно ни значило.
– Урс сказал, ты удачу приносишь. Что ж нас вчера так болтало? – продолжал нарываться Верзила, растопыривая пальцы.
Кри поджала губы. Она здесь иногда начинала сомневаться, что знает, что такое счастье. Какое может быть счастье, когда колени стесаны, на ладонях мозоли, под глазами – синяки от недосыпа, ведь спать на кубрике в гамаке невозможно от чужого храпа, от вони. А вчерашняя болтанка… вспоминать страшно, до сих пор мутит. И Старый сказал, что это вовсе не шторм.
Если бы Кри не знала, что Энрике здесь, если бы не видела бы, заслоняясь рукой от гадкого солнца, его уверенный силуэт на шканцах… она давно составила бы компанию дельфинам. Так думала Кри. И продолжала тереть доски. День за днем.
– Я с тобой разговариваю, салага, – Верзила поднял одну ступню и поставил Кри на спину. От неожиданности она охнула и распласталась. – Ишь ты, – захохотал Верзила, постукивая босой ногой по лопаткам Кристины победно..
– А-а! – возмутилась Кристина и, извиваясь, повернулась на бок, а затем дернула парня за лодыжку со всей силы. Пока он летел носом прямо на нее, откатилась в бок и вскочила на ноги торжествующе, принимая привычную исходную стойку. Только шпага в рундуке. Кристина сжала кулаки.
– Трюмная крыса! – выругался Верзила, с трудом поднимаясь: у него кровь пошла носом, и одним кулаком он пытался ее остановить.
Ногой он толкнул ведро с забортной водой. Еще наполовину полное. Оно предназначалось для полубака.
А теперь вода вылилась на только что вычищенный и высушенный дек у основания грот-мачты. Лицо Кри запылало еще большим гневом.
– Как ты можешь! – воскликнула она.
– Морского ежа тебе в пасть! – Верзила собрался броситься на противника, выставляя свободный кулак вперед.
– Тишина на палубе!
Она и не услышала поступи капитанских сапог по палубе позади себя. И вздрогнула. Ябедничать на Верзилу казалось таким жалким…
– Капитан! – вытянулся по струнке Верзила, отпуская нос. Зрелище великолепное.
Кристина повернуться не осмелилась. И только заметила, как предательски задрожала левая коленка. А еще любопытные рожи, которые стягивались на зрелище, как голуби на крошеный хлеб.
– Чем занимаешься, Хузо? – сурово спросил капитан Энрике, все еще оставаясь за спиной Кристины.
Верзила ненавидел свое настоящее имя и скрывал изо всех сил. Любил лихо шутить, будто с характером «маманя прогадала».
Но капитан Энрике знал каждого на судне. По имени, прозвищу и чину. И использовал то из них, что лучше всего подходило цели.
– Так… капитан… – Верзила проглотил язык, краснея от смешков матросов. – Учу салагу вот… – махнул он рукой в сторону Кри враждебно, – дисциплине…
Канонир