Дневник из преисподней. Ирина Гордеева
от воздействия внешнего мира. Сам инстинкт самосохранения заставил мое сердце укрепить броню, опасаясь, что следующих атак оно просто не выдержит. Мое сердце не могло исцелиться. Его раны не просто кровоточили, они были обнажены, и броня была единственным способом скрыть эти раны даже от меня.
Я перестала чувствовать, перестала смеяться и плакать, и не нуждалась в собственном сердце. Время застыло, словно каждый раз наступавшее утро мгновенно сливалось с днем и оканчивалось ночью. Я равнодушно провожала каждый день своей жизни и встречала очередную ночь без сновидений и грез. Бесстрастно взирая на людей, ощущала, как чужды мне их эмоции, и меня не задевали их радости и невзгоды. Я не чувствовала ни ярости, ни гнева, ни раздражения, а грубость и глупость не вызывали никакой ответной реакции. Лишь равнодушие, как ленивая змея, неторопливо заползало на сердце, обвивая его, и зевая от полного безразличия.
Я не знаю и не помню, сколько прошло времени прежде, чем я почувствовала, что нужно продолжать жить дальше. Мои воспоминания о том времени превратились в один долгий и тяжелый день, который никак не заканчивался, несмотря на огромное желание добраться до постели и наконец-то уснуть. Но мой сон и вторая встреча с милордом разбудили дремлющие чувства и напомнили не только о смерти, но и о том, что я все еще жива.
Мне приснилась тихая ночь и удивительно приятный ветерок, словно наяву, ласкал мою кожу и трепал волосы. Мои босые ноги ступали по мокрому песку и теплые морские волны омывали их. Мне было очень спокойно, словно сон сумел прогнать усталость и горечь, и вернуть мне утраченные силы.
Я всегда любила море и воспринимала его, как живое существо. И сейчас оно возвращало меня к жизни, наделяя энергией и ощущением реальности. Во сне произошедшие со мной перемены, казалось, утратили свое истинное значение, и море наполнило душу покоем, вытеснив полумертвое и сумеречное состояние бреда, в котором я находилась на самом деле.
Но неожиданно все изменилось – резко и внезапно. Меня вырвали из теплой морской воды и бросили в прорубь ледяной и замерзшей реки. И я задохнулась от невероятного обжигающего холода, а затем с трудом выбралась из полыньи, оставляя на льду капли крови от мелких порезов на руках и ногах. И мне не дали возможности отдышаться.
Две серые тени, похожие на огромных собак, внезапно атаковали меня. Призрачные и таинственные, они приближались так быстро, что страх погнал меня к лесу, стоявшему темной полосой вдоль ледяного покрова замерзшей реки. Лапы зверей почти не касались земли, словно они умели летать, и мое сердце разрывалось на части в попытке добавить скорости моим собственным «лапам». Это была самая сумасшедшая гонка жизни и смерти не только в моем сне, но и во всей моей жизни.
Неожиданно я выскочила на дорогу – пустынное асфальтовое шоссе, уходящее вдаль, с обеих сторон окруженное лесом, окутанное мраком и тьмой. Погоня внезапно стихла и наступила тишина, только кровь стучала в висках и оглушительно билось сердце. Губы пересохли, ужасно хотелось