Трансмиграция Тимоти Арчера. Филип К. Дик
любившего Кирстен. Он собирал модель истребителя СПАД XIII из бальзового дерева – он знал, что звонит Тим, но, конечно же, не знал, что теперь Кирстен, как и Джефф, мертва.
Тим отличался от всех, кого я когда-либо знала, в том отношении, что мог поверить во все что угодно и тут же стал бы действовать, исходя из своей новой веры – то есть до тех пор, пока не натолкнулся бы на новую веру и не начал поступать согласно ей. Например, он был уверен, что психические заболевания сына Кирстен, бывшие весьма тяжелыми, вылечил бы медиум. Однажды, смотря интервью Тима, которое брал телеведущий Дэвид Фрост, я вдруг поняла, что он говорит обо мне и Джеффе… Однако между тем, что он говорил, и действительным положением дел не было никакой реальной связи. Джефф тоже смотрел, но он не понимал, что его отец говорит о нем. Подобно средневековым реалистам [12], Тим верил, что слова являются реальными вещами. Если что-то можно облечь в слова, то de facto оно истинно. Это-то и стоило ему жизни. Меня не было в Израиле, когда он умер, но я ясно могу себе представить его изучающим карту в пустыне точно так же, как он смотрел бы на карту, купленную на заправочной станции в центре Сан-Франциско. Карта говорит, что если вы проедете «х» миль, вы прибудете на место «у», вследствие чего он заводит машину и проезжает «х» миль, зная, что «у» будет там: так сказано на карте. Человек, сомневавшийся в каждом догмате христианской доктрины, верил всему написанному.
Однако лично для меня событие, более всего его характеризовавшее, имело место однажды в Беркли. Джефф и я должны были встретиться с Тимом в условленном месте в условленное время. Тим подъехал с опозданием. Затем появился бежавший за ним взбешенный оператор бензоколонки. Тим заправился на его станции, а затем задним ходом проехал по насосу, расплющив его всмятку, после чего умчался, поскольку опаздывал на встречу с нами.
– Ты сломал мой насос! – проревел задыхающийся оператор совершенно вне себя. – Я вызову полицию! Ты смылся! Мне пришлось за тобой бежать!
Мне хотелось увидеть, скажет ли Тим этому человеку, крайне разгневанному, но в действительности занимающему весьма скромное положение в социальной иерархии, представителю низа лестницы, на которой Тим все-таки стоял на самом верху… так вот, мне хотелось увидеть, сообщит ли Тим ему, что он епископ Калифорнийской епархии, известен всему миру, числится в друзьях у Мартина Лютера Кинга-младшего, Роберта Кеннеди, что он влиятельный и знаменитый человек, в данный момент просто не облаченный в церковные одеяния. Тим не сообщил. Он кротко извинился. Через какое-то время оператору заправки стало понятно, что он имеет дело с тем, для кого не существует больших, ярко раскрашенных металлических насосов, что он имеет дело с человеком, который едва ли не буквально живет в другом мире. Этим другим миром было то, что Тим и Кирстен называли Другой Стороной, и шаг за шагом эта Другая Сторона втянула в себя их всех: сначала Джеффа, затем Кирстен и, неминуемо, самого Тима.
Порой я говорю себе, что Тим все еще существует,
Имеется в виду схоластический реализм, приписывавший действительность общим идеям.