Трансмиграция Тимоти Арчера. Филип К. Дик
путайте со словом «демон», которое, конечно же, подразумевает несомненно злого духа. Эти два термина часто путают. Я еще успею выпить коктейль?
– У них здесь только пиво и вино, – ответила я.
– Мне надо позвонить, – сказал епископ. Он промокнул подбородок салфеткой, поднялся и огляделся. – Здесь есть телефон?
– Телефон есть на шевроновской заправке, – съехидничал Джефф. – Но если ты вернешься, то разнесешь еще один насос.
– Просто не понимаю, как это произошло, – начал объясняться епископ. – Я ничего не почувствовал и не увидел. Я узнал лишь, только когда… Альберс? Я записал его имя. Когда он предстал в истерике. Быть может, это-то и было манифестацией Святого Духа. Надеюсь, моя страховка не истекла. Всегда неплохо иметь автомобильную страховку.
– Говорил он отнюдь не на валлонском языке, – пошутила я.
– Это да, – откликнулся Тим. – Но он не был и вразумительным. Так что это могла быть глоссолалия, насколько я понимаю. Может, это свидетельство, что Святой Дух пребывает здесь. – Он снова уселся. – Мы чего-то ждем? – спросил он меня. – Ты все смотришь на часы. У меня только час, затем мне нужно опять в город. Препятствие, чинимое этой догмой, заключается в том, что она умаляет в человеке творческий дух. Альфред Норт Уайтхед одарил нас идеей Бога в процессе развития, а он является – или являлся – видным ученым. Теология процесса. Все это отсылает к Якобу Беме и его «нет-да» божеству, его диалектическому божеству, предвосхитившему Гегеля. Беме основывался на Августине. «Sic et non» [19], вы слышали об этом. В латыни нет точного слова для «да». «Sic» как будто ближе всего, но в общем оно более правильно переводится как «так», «поэтому» или «в связи с этим». «Quod si hoc nunc sic incipiam? Nihil est. Quod si sic? Tantumdem egero. Et sic…» [20] – Он остановился, нахмурившись. – «Nihil est». В разделительном языке – лучший пример которого английский – это буквально означает «ничто есть». Конечно же, у Теренция имеется в виду «нет», с подразумеваемыми опущенными словами. И все же выражение из двух слов «nihil est» обладает огромным воздействием. Поразительная способность латыни – сжимать значения в весьма немногие возможные слова. Это плюс точность, безусловно, два ее самых замечательных качества. В английском, впрочем, много больший словарный состав.
– Па, – прервал его Джефф, – мы ждем подругу Эйнджел. Я говорил тебе о ней на днях.
– Non video, – ответил епископ. – Я говорю, что не вижу ее – «ее» должно подразумеваться. Смотрите-ка, тот человек хочет нас сфотографировать.
К нашему столику подошел Фред Хилл с зеркальным фотоаппаратом со вспышкой.
– Ваша светлость, вы не возражаете, если я вас сфотографирую?
– Давайте я сниму вас вместе, – сказала я, вставая, и посоветовала Хиллу: – Повесите фотографию на стену.
– Я не против, – отозвался Тим.
Кирстен Лундборг все-таки успела на обед. Она выглядела несчастной и усталой и долго не могла найти в меню чего-либо на свой вкус. Она заказала лишь бокал
«Да и Нет» – работа французского богослова Пьера Абеляра (1079–1142), разработка схоластической диалектики.
«Вот с этого начать? Нет, нет! Вот так? И это тоже нет. //Ну так…» – реплика из комедии «Самоистязатель» римского драматурга Публия Теренция Афра (ок. 195–159 гг. до н. э.). Перевод А. Артюшкова.