Марина из керосинки. Альма Лиджиева
весёлое, спокойное и немного детское выражение лица, потому что, видно, старался не выронить.
Я видела его почти таким же, когда был день его рождения (это всё мои догадки, если что. Когда я убираю их помещения, моя мысль работает на них), он тогда пришёл с пакетами, улыбчивый был.
В свободное время я думаю о всяком. Я замечаю, что те женщины, одна очень большая, другая низенькая и компактная, украсили свой кабинет после ремонта просто отлично. Им не дали новой мебели, но кабинет всё равно стал лучше.
Чем они занимаются, тоже не знаю. На столах старые справочники. Я читаю названия, но тут же их забываю, потому что (и тут лучше не спорить) – быт сильнее. Женщины поставили своих собачек из гжели на системный блок. Наверное, радостно поворачивать голову и видеть собачек, всех разом разного размера, – стоят и охраняют данные. На другом столе (у низенькой) весь стол в канцелярских мини-копиях: справа продуктовая коляска на колёсиках стоит полная стикеров, слева от стола большой горшок, а в нём маленькая огородная лейка прямо в земле. Всё придумали сами, заставили подоконник, вытерли шкафы, повесили портреты, установили зеркало. И кабинет теперь набит интересным.
Сторона
Марина сегодня зашла ещё один раз. Увидела меня, прищурилась и сказала, что ищет бумагу. Я спросила, какую. Она подняла брови и раздражённо, как утром, сказала: «Ну, какую бумагу? бумагу. Не туалетную же».
Нельзя предугадать её настроение.
Однажды, когда я мыла туалет, она заходила и говорила: «А вы не слишком стараетесь?».
Я честно ей отвечала, что нет.
«А то придёт какая-нибудь хрюшка», – поворачивается и уходит.
Ушла. Переживает за меня.
До обсуждения главных тем мы с ней ещё не дошли. Дойдём ли.
А так хочется, чтобы она задала мне свой вопрос: «Вы мою библиотеку видели?».
Она профессор, доктор, она учёный.
Смешная, серьёзная. Смешная.
Единственная «живая» в её отделе, и потому беспокойная, – это Ира Шолуха. Всё время слушает в наушниках музыку. Ира человек настроения. Тоже геолог. Сказала раз нечто, давая оценку Пименовой, – короче, употребила слово «тётка», что мне, разумеется, не понравилось.
Я сейчас чувствую себя предателем, потому что Пименова мне интересна, а Ира – не очень. Но с Ирой мы пьём из одного кулера, а Марина набирает воду в туалете. Так с кем же я? На чьей стороне.
Почему-то надо выбирать сторону.
Мне иногда грустно от того, что я заостряю внимание на чём-то неважном. Я как будто не хочу поднять голову и увидеть картину целиком.
Ладно, всё будет нормально.
После уборки есть время посидеть в своей комнате, поразглядывать солнечный зайчик, щеколду на двери или поговорить с самой собой. Или – Марина поздоровалась и сказала что-то классное – тогда записать.
О чем с собой говорю. Рассказываю, как в прошлую субботу я ездила на набережную и попала в ураган. Ураган – это красиво.
Про воскресенье, которое вышло ленивым, и мне стало