Весна 45-го года!. Георгий Четвериков
цепляясь за ветки деревьев, остановился метрах в пяти от земли.
Я крепко приложился плечом о ствол дуба, на котором повис, и, крутясь из стороны в сторону, попытался оглядеться, чтобы понять, как мне отсюда выбраться.
Я раскачался и, зацепившись за большую ветку, залез по ней на широкое разветвление, где смог достаточно удобно устроиться, чтобы обрезать стропы парашюта.
Когда я спустился вниз, потирая ушибленное плечо, в мою сторону уже бежали два казачка, следом за которыми шел старшина Гаврилов.
– Где профессор Миллер? – спросил я, когда они подошли.
Гаврилов пожал плечами: – Не знаю, товарищ майор. Я только видел, что парашют у него раскрылся.
– Ну хоть так, – ответил я, – сыщите его быстро. Остальные должны быть где-то южнее.
– Есть! – кивнул Капитонов, и пластуны тут же растворились в лесных зарослях.
Профессора Миллера мы обнаружили болтающимся на дереве в бессознательном состоянии.
Сняв его с дерева и приведя в чувство, мы отправились искать остальных и вскоре повстречались с ними на опушке леса.
– Все в порядке? – спросил я у лейтенанта Коршунова.
– Так точно, – ответил лейтенант и я, одобрительно кивнув, достал из планшета карту.
– Мы здесь, – указал я, – лесной массив в трех километрах восточнее города.
– Хотя это и наша территория, но в город по шоссе не пойдем, – указал я.
– Выйдем вдоль реки к железнодорожному мосту и вот сюда. Тут на площади располагалась комендатура и особый отдел 4-й гвардейской армии. Ориентир – часовня.
Я закрыл карту и обратился к радисту: – Ефрейтор, радио в штаб следующего содержания, «Ланцет на месте, начинаем операцию». Доктор.
– Есть! – ответил ефрейтор, готовясь к эфиру.
– Идем тихо, во главе группы Капитонов и Черный, замыкающие Куртаметов и Михайлов.
– Есть, – ответили десантники.
– Выходим через пять минут, всем привести снаряжение в порядок и оправиться, если надо.
Когда мы выдвинулись в сторону города, уже совсем рассвело и солнце начало согревать землю, от чего на опушке леса повис легкий туман, скрывающий наше перемещение.
– Так тихо даже в тайге не бывает, – шепотом произнес ефрейтор Иванов, – нехороший дух чую.
– Отставить, – оборвал его лейтенант Коршунов.
– Отставить, отставить, – перебил его я, – вы это о чем, ефрейтор?
– Смерть кругом, – ответил Иванов.
Предчувствия ефрейтора оправдались, когда мы оказались на окраине города.
То тут, то там лежали мертвые тела, которые даже некому было прикрыть, а не то что похоронить. Когда ветер переменил направление, я почуял этот сладкий, выворачивающий нутро трупный запах, который я никогда и ни с чем не перепутаю и который напоминал мне о лете сорок второго года в пылающем Сталинграде.
Мои мысли прервал рык профессора, которого от этого ужасающего запаха все-таки вывернуло наизнанку.
– Простите, – произнес он.
– Да.