Невольница Альфы. Екатерина Вострова
я сказала это с сарказмом, ожидая, что Георг разозлится и перестанет сюсюкать, но вместо этого он в два шага догнал меня и снова приобнял.
– Ну вот, смотри-ка, а ты можешь быть вполне покладистой, – прошептал так, чтобы никто лишний не услышал.
Мы подошли к двери кабинета. Ибусов все еще улыбался, когда открывал ее.
– Георг Гаярович!.. – перед нами показалась испуганная девушка.
Высокие каблуки, короткая юбка, модельная фигура и лицо с обложки. При виде ее яркого макияжа невольно почувствовала себя неловко.
«Так себе, не пара Ибусову», – невольно вспомнилась услышанная в холле фраза, и если тогда она меня совсем не задела, то сейчас я ощутила себя дурнушкой.
Девица тем временем продолжала:
– …Он с утра вас ждет, я пыталась его выдворить, даже охрану вызвала, но…
– Так, успокойся, Марина, в чем дело, кто меня ждет? – лицо мужчины стало моментально собранным и серьезным.
– Я жду, – посетитель сидел на маленьком кожаном диванчике в углу, потому мы его заметили не сразу. – Доброе утро.
Да и сам он был неброским. Белые волосы, серые водянистые глаза, одутловатое лицо.
Сердце защемило от странной смеси тоски, грусти и злости.
– Папа?
– Папа? – переспросил Георг уже у меня и, получив нервный кивок, широко расставил руки в стороны. – Папа, какая радость, что вы заглянули! Марина, приготовь нам три чашечки кофе.
Марина обреченно кивнула и, закусив губу, выбежала из кабинета.
Мой отец поднялся на ноги, расправил складки на деловом костюме и скривился:
– Я сюда пришел не распивать с вами кофе, а поговорить насчет дочери.
Меня при этом он демонстративно игнорировал, словно я не стояла с ним рядом впервые после трех лет разлуки.
Заморгала часто-часто, чувствуя, что подступают слезы.
Нет! Нужно быть сильной. Отец не здоровается, не плачет, прощения не просит, с чего я-то должна расстраиваться?
– Да, конечно, – покивал Георг. – Уверен, вы очень за нее переживали все это время и теперь безумно счастливы. Я видел интервью с вами. Довольно занятные. Что ж, буду рад исполнить вашу мечту о зяте-оборотне.
– Угу, – невпопад кивнул отец, его брови сошлись на переносице, взгляд стал колючим. – Вот только видеть зятем вас я не хочу.
Я окаменела, услышав это. Видя интервью отца по телевизору, думала, что он будет счастлив любому оборотню, который меня заберет. А тут… глаза недобро блестят, на лбу выступила испарина. Губы сжаты в тонкую линию. Ведь не думает же отец, что сейчас действительно сможет разрушить грядущий брак одним своим заявлением?
Где-то на подсознании вспыхнула робкая надежда, что на самом деле все это время папа был заодно с мамой, которая и помогла мне бежать, заплатила контрабандистам, организовавшим мою перевозку через границу.
Вдруг все то время, что я видела его по телевизору, он на самом деле просто таким образом отводил от себя подозрения,