Шесть лет. Эль Севено
я же подстригся на прошлой неделе. Что, если ей не понравится?
Я надеялся, что оставил это подростковое дерьмо позади, что я наконец-то смирился с тем, что она больше не рядом. Но вот она здесь. Передо мной. Выше, чем раньше, более зрелая, взгляд менее наивный и более решительный.
Ее отъезд оставил нашу семью в странном состоянии. Льюис потерял сестру, моя мать – дочь. Брис – свою лучшую подругу, ставшую ему девушкой, а я потерял ту, которую обожал больше всех на свете. Моему старшему брату потребовалось некоторое время, чтобы смириться. Я знаю, что они переписывались какое-то время, но я также знаю, что ему этого было недостаточно. Через два года их общение стало сводиться к минимуму, а затем и вовсе прекратилось. В конце концов Брис пошел дальше, положив конец своим первым отношениям. Мне же так и не удалось этого сделать…
Мы будто оказались в ремейке. Роли уже распределены. Но на этот раз я отказываюсь играть в массовке! Рука моего брата лежит на спине Вик, он обнимает ее и смотрит взглядом, готовым защитить. Всего шесть секунд, и я тону в ореховых глазах Вик, хотя уже давно не нахожусь в воде.
Даже будучи ребенком, я хотел занять место моего брата рядом с ней. Зимой Вик любила кататься на сноуборде, а Брис – на коньках. Поэтому я решил стать непревзойденным – и на воде, и на снегу. И теперь получаю за это деньги. Потому что я люблю рисковать, и у меня хорошо получается. Нет ничего более потрясающего, чем броситься с горы и лететь вниз так быстро, как только можно.
Я самый молодой в своей категории. Тот, кого они называют «Бёрди[2]», потому что «Бёрдмэн[3]» звучит слишком по-взрослому. Какая глупость! Я больше не похож на ребенка. Я выпрямляюсь, чтобы она видела, что я самый большой из нас троих, что могу улыбаться и быть милым. Хотя все, что я хочу сделать прямо сейчас, это оторвать гребаную руку брата от ее тела.
– Раф, – обращается ко мне Брис, – ты помнишь Викторию?
Помню ли я? Я помню только ее.
И я не собираюсь играть в застенчивого влюбленного подростка во второй раз!
Глава 4
– Раф?
Это не может быть он! Когда я видела его в последний раз, у него были лицо и тело тринадцатилетнего подростка. Тогда он был ниже меня. Со вздернутым носом, с мальчишескими ямочками и несколькими веснушками. И тогда его волосы не были светлыми.
Я до сих пор помню, как утешала его, когда умерла их собака. Как обнимала, прижимая его голову к своей груди, а его слезы пропитывали мою рубашку.
Присмотревшись к нему повнимательнее, я обнаруживаю черты, присущие ему в детстве: его нос стал шире, но по-прежнему вздернут к небу, ямочки скрыты под щетиной, челюсть стала мужской. Черты лица у него неправильные, один глаз немного больше другого, а их цвет потемнел. У него также есть тонкий шрам на одной брови, которого раньше не было.
– Ты так вырос! – восклицаю я, не зная, что еще сказать.
– Ага.
Такой разговорчивый. Я обеспокоена его ответом, но не показываю этого. Он подходит ко мне, и мне приходится