В доме лжи. Иэн Рэнкин
в тираж. Похоже, таково общее мнение.
– Так зачем ты пришел?
– Просто группа в полной боевой готовности, я уже поговорил со следователями, и теперь они хоть немного, но знакомы с этой историей. Будут поднимать материалы дела и в какой-то момент упрутся в необходимость допросить семью… а также первую следовательскую группу. – Голос Ребуса увял.
– Мы снова будем защищаться. – Ролстон как будто рассматривал что-то за стенами комнаты. – Мне с самого начала казалось, что это дело из тех, которые рано или поздно унесешь с собой в могилу. В моем случае – рано.
Ребус не сразу, но все же спросил:
– Сколько тебе осталось?
– От шести месяцев до года. Говорят, я хорошо выгляжу, как раньше. Занимаюсь спортом, овощи ем… таблетки всякие принимаю. – Ролстон криво улыбнулся. – В жизни не курил, но тридцать лет был женат на курильщице. Представляешь? И вот чем все кончилось: вся эта срань явилась по мою душу. – Он взглянул на Ребуса: – Будешь держать меня в курсе? Дашь знать, как обстоят дела?
Ребус кивнул:
– Надеюсь, смогу.
– Они хотят похоронить нас. Такие, как мы, им не нужны. От нас несет старыми временами и старыми порядками.
– Ты упомянул о тайном заговоре с нами во главе… – Ребус поставил нетронутую кружку с чаем на ковер и поднялся. – На трупе, найденном в машине, были наручники. Что скажешь?
– Наручники?
– Экспертиза скоро установит, полицейские они или нет. Но если и полицейские, это не значит, что их на Блума надел именно полицейский.
– Чаггабуги?[2]
Ребус пожал плечами.
– Они с тобой уже связались?
– Были на похоронах Бет. Хотя на поминки не остались.
– Они еще служат?
– Ну, мы не особо разговаривали.
Ролстон встал, расправил плечи, вскинул подбородок. Но Ребус понимал, он просто знал: это все для вида. Человек, стоявший перед ним, страдал от боли, и боли этой явно не было конца.
– Я добросовестно делал свое дело, Джон. Я выкладывался по максимуму. Может быть, кое-кому этого показалось недостаточно, но если ты хоть как-то можешь… не дать им втоптать в грязь мою репутацию…
Ребус кивнул. Оба смотрели друг другу в глаза, и оба не знали, до конца ли они честны сейчас.
– Не только твою репутацию, Билл, – сказал Ребус.
Ролстон шагнул к Ребусу, и тот начал опасаться, что объятия неизбежны. Но вместо объятий последовало только похлопывание по плечу.
– Я тебя провожу, – тихо сказал Билл Ролстон.
Ребус наконец отыскал свободное парковочное место для “сааба”. Он был уже в нескольких шагах от своего обиталища на Арден-стрит, когда за спиной у него хлопнула дверца машины.
– А я уже думал – когда ты появишься?
– Можно к тебе подняться? – спросила Шивон Кларк.
– Надо выгулять Брилло.
– Тогда я составлю тебе компанию.
Ребус протянул ей руку; на пальце болталась связка ключей.
– Поводок висит в прихожей. Пакеты для какашек на
В популярном мультипликационном сериале “Безумные гонки” (1968–1970) одна из машин, участвующих в гонках, называется “Чаггабуг” – она прибыла из глухой арканзаской провинции, управляет ею гротескный деревенщина, а пассажиром в машине едет медведь.