Влетая в Черную дыру. Серия книг поэтической философии миропонимания новой эпохи. Владимир Симонов

      Залайкали суть

      и глубина отлетела,

      не хватило чуть-чуть,

      чтобы сердце запело,

      чтобы парус раскрыленный

      наполнился ветром,

      чтобы путь перемиленный

      прозрел километром.

      Но над каждым отчаявшимся

      след звезды настроением,

      чтоб на радость отчалившемуся,

      благословение,

      чтоб крестить горизонтностью,

      чтоб мечта океанная

      огармонилась нотностью,

      снизошла как желанная.

      Наблюдать неучастием,

      напрягать танцепением,

      словорифмием здравствовать

      Солнцеявление,

      и когда неслучайностью

      утвердится жданное, —

      оплодотвориться тайностью

      вечножеланною.

      Не заиграться бы

      там, где нет правил,

      не засидеться бы

      там, где тупик,

      с теми,

      кто мечту обезглавил,

      и сердцем от страха

      поник…

      Вопрос без ответа,

      ответ не наивен,

      простые сложности,

      горизонт натощак,

      звезда в вышине —

      из трипольской глины,

      Солнце рассветное —

      за просто так…

      Чего же ты хочешь?

      Куда направляешься?

      С кем затанцуешь

      танец навзрыд?

      С тихим пением

      человеком рождаешься,

      и зерном в землю

      будешь зарыт…

      А время придёт —

      прорвёшься знамением,

      новым, по-новому,

      самим же собой,

      Женщина встретит

      наивностью вдохновения

      с ней и танцуй,

      и, откамертонившись,

      пой!

      Часто человек подменяет настоящность понятием сиюминутной слабости.

      Например, плывёт человек по океану и говорит: «Мелко!».

      И не дано ему прозреть мыслью, что океанская мелкость – преддверие недосягаемых глубин.

      С другой стороны, характеризуя океан как мелкость, он сам себе готовит катастрофу.

      Потому что его горизонт сворачивается до угла кухонного стола.

      Пришёл на океан – знай, что он бездонен.

      И тогда тебя невозможно застать врасплох.

      Потому что вечность тобой не формулируется.

      Но проживается.

      И это достойно божественной сути человека.

      Не скажу тебе спасибо, —

      за что?

      Не отвечу пожалуйста, —

      кому?

      Истина всегда гонима, —

      цирк Шапито,

      по Флоренскому…

      На пупе