Гой. Пётр Межурицкий
правильно делаете.
8.
– Сила христианства – в обиде Иисуса. И пока Иисус обижен, мы, христиане, непобедимы. А обижаться Иисус может только на евреев, потому что арийцы для него – мусор. Доктор на чужих не обижается.
– А разве славяне не арийцы? – спросил Молотов.
– Над этим мы после победы подумаем, – ответил Сталин, – а пока надо поднять церковь и усилить личные выпады против Иисуса из Назарета в традиционной иудейской среде. Пускай как можно больше внимания уделяют вопросу девственности его матери. Что может быть обиднее для сына, кем бы ни был его отец. Вот о моем отце чего только ни говорят, но никого пока за это не расстреляли. А вот твою жену, Вячеслав, конечно, посадим, потому что с сионизмом будем беспощадно бороться. Сионистам, Вячеслав, совершенно наплевать на Иисуса, и он за них на это не обижается. В чем тут наша геополитическая выгода?
Историю про Венского Сефарда Вячеслав Молотов знал. Это была одна из самых засекреченных страниц Тайной истории КПСС под редакцией Карла Радека. Вносить правки в эту историю не смел и сам Сталин. Ему, видимо, хотелось, чтобы хоть что-то осталось после него, кроме официальной биографии. Такая вот человеческая слабость. Не для Бога, чтобы осталось, который и так все знает, но для людей, которые ничего лишнего знать не должны. Да, как бы мы ни старались скрыть неприглядные или даже постыдные факты нашей судьбы при жизни, но в глубине души неистребимо желание, чтобы хоть кому-то, кроме Бога, стала известна наша жизнь такой, какую мы прожили.
А в легенде про Венского Сефарда, собственно, и ничего постыдного не было. В давние времена, когда Вена перестала быть городом-крепостью, более или менее окончательно отразив попытки турецкого вторжения в Европу, и еще до возникновения псевдохудожественного течения бидермейер, этакого сниженного ампира, превратившего Вену в город-сказку, поселился здесь еврейский беженец из только что основанного на юге Российской империи города Южная Пальмира. Чем ему было заняться? Да мало ли чем, и он вместо того, чтобы пойти в науку или освоить профессию скрипача, занялся скупкой и перепродажей старых вещей. Бизнес этот сделался наследственным и развивался в соответствии с требованиями все новых и новых времен. После Наполеоновских войн Вена постепенно превратилась в любимое пристанище будущих вершителей судеб мира, которым пока что было практически нечего есть, и что еще хуже, не во что было прилично одеться.
Будущий властитель мира может себе позволить ходить голодным, но ходить оборванным – никак, потому что нет ничего катастрофического в том, что верноподданный узнает в тебе бывшего посетителя дешевой столовки, но пиши пропало, если он узнает в тебе бывшего оборванца. Поэтому одеваться будущему властителю следует всегда элегантно, даже если и не по моде.
Этим обстоятельством и воспользовался потомок самого первого Венского Сефарда. Он прекрасно понимал, что носить поношенные вещи с чужого плеча будущему властителю мира не позволяет внутреннее достоинство, а приобрести новую приличную вещь не позволяет уровень достатка.