О Ване и пуТане. Татьяна Окоменюк
как обезьянья задница.
– Что… что это такое? – заорал он, потрясая перед Инкиным носом стодолларовой купюрой. – Где ты это взяла? Где взяла, я спрашиваю?
Девушка недоуменно уставилась на хозяина.
– Покупатели рассчитались… За джинсы… Две пары… «Ливайс»… Я собиралась поменять стольник у вас и вложить в кассу…
– Ты что, дура, ослепла? Не видишь разве, что это – фальшивка?
– Как? – ноги у Инки подогнулись, и она бухнулась на тюк со спортивными костюмами.
– Не какать надо, а смотреть в оба! Где на этом фантике металлическая полоска с микропечатью? Где? – метался Марк по тесному проходу. – А портрет президента? Это ж карикатура! Я и то лучше нарисую!
Он выхватил из кармана сигареты, выбил из пачки одну, нервно закурил.
– Как рассчитываться будешь?
От страха у девушки побелели губы. С трудом их разлепив, она прошептала:
– Частями… По десять долларов в месяц…
Шеф противно рассмеялся.
– Какими частями? Филейными? Мне бабки нужны!
Слегка поостыв, Марк осклабился.
– Можешь отдать мне долг честью. Тоже вариант.
Инкины брови поползли вверх.
– Чем, простите?
Марк побагровел:
– Передком. И то, пока я добрый. Завтра будет поздно, стартанет накрутка с процентами.
Она открыла рот, но не сумела выдавить из себя ни звука.
– Закрой хлебало – кишки простудишь, – посоветовал он девушке. – Приступай к отработке ущерба прямо сейчас. Не отходя, так сказать, от кассы.
Инна беспомощно оглянулась по сторонам.
– Иди закрывай окна и двери, чай не эти… как их… вуайеристы. Или нет… другие… экс… гиби… короче, неважно. – И Марк начал стягивать с себя кожанку и растянутый свитер «Бойс».
Инка пошевелила губами, пытаясь что-то сказать. Наконец голос прорезался.
– Этот вариант мне не подходит. Сов… совсем. Я вам не Макака.
Марк с интересом посмотрел на подчиненную, как смотрит коллекционер на редкий экземпляр в чужой коллекции.
– Чи-иво?
– Я погашу долг с первой зарплаты, – твердо произнесла сказала Инка. – И сразу же уволюсь.
К ее удивлению, Марк тут же прекратил домогательства и стал натягивать на свою тушу свалянную турецкую синтетику. И куда он только деньги девает? Курит дерьмо, одевается хуже некуда, кем-то выбитый клык зияет во рту черной дырой, предприниматель хренов.
– Лады, – гаркнул мужчина. – Дорабатываешь до первого и чтоб духу твоего здесь не было. На это место уже очередь выстроилась.
Несколько минут Инна сидела недвижимо, уставившись на зимний пейзаж за окном. На улице шел мелкий снежок. Хрупкие снежинки, собравшись в группки, закручивали спирали в пучках света, отбрасываемых уличными фонарями и таяли, не долетая до тротуара. Господи, за что? Девушка упала головой на прилавок и разрыдалась в голос. Ну, почему всю жизнь удача поворачивается