.
прапорщик Лысенко пожал плечами. – По крайней мере, я остаюсь.
– И ночевать будешь здесь?
– Как обычно. А ты можешь уйти, когда пожелаешь.
Пить до утра или делить сон с присутствующими не входило в мои планы. Но и покидать дом в одиночку было боязно. Чужой человек на безлюдной улице весьма сомнительного поселка? Я был очень далек от мысли испытывать судьбу – пусть даже снегопад прекратится.
– Тебя жена ждет? – спросил меня дед Иван.
Впервые за последние часы я вспомнил о Томе. Как бы она повела себя, явись я к ней в таком виде и в такой неурочный час? Наверняка пробормотала бы нечто вроде: «Ты совсем рехнулся», и захлопнула передо мною дверь. Только и всего.
Я посмотрел на часы – автобусы еще ходили. Пора было возвращаться домой. Больше выпитого мой организм алкоголя уже вместить не мог – так что от «посошка» я решительно отказался. Дед Иван вышел со мной во двор, покрытый толстым слоем снега. На улице та же картина. Я пошел не очень уверенной походкой подвыпившего мужчины. Хозяин дома стоял в калитке ворот и смотрел мне вслед.
Все более прихожу к выводу, что нашу лабораторию невозможно обогреть трубами. Другое дело – радиаторы, но должно быть поскупились, когда монтировали здесь отопление. Возможно, летом здесь будет прохлада. Я сидел и дрог в зимних «ползунках» в комбинированной куртке и валенках с калошами. Ладони спрятал в «шубинках» – читать еще можно, писать никакой возможности: паста в ручке замерзла.
– Ну мы-то ладно, – ворчал Холодок, – наше дело военное: обосрался и стой. Тебе-то чего, Егорыч, торчать в ТЭЧи коли нет самолета?
На лице Алексея появилась мудрая улыбка человека, который немало пожил и многое успел повидать.
– Сходи к Турченку – пусть отпустит тебя домой. Обычное дело. Вон пилоты – нет полетов, они домой.
– Не удобно как-то: я не на сделке, а на окладе.
Я понимал, что заглатываю наживку, и отдавал себе отчет, что Холодок видит это.
– Давай я схожу.
В обед капитан Турченков заглянул в лабораторию.
– Кошмар! Как вы тут сидите?
– Так и мучаемся, – сказал Холодок. – Алька вон в первом корпусе у диспетчера задницу греет.
– Ты вот что, Егорыч, – сказал начальник группы. – Утром приехал – нет самолета, жопу в горсть и на отъезд. В одиннадцать машина от автобата идет через Увелку в город. Не хер тут сопли морозить, а то еще заболеешь.
Начальник вышел, я своему механику руку подал.
– Спасибо, Алексей Иванович.
– Всегда пожалуйста, Анатолий Егорович. Люди должны помогать друг другу.
Я понял, что снимать и ставить приборы на самолете в регламент придется мне.
– Но как ты сообразил – мне и в голову не пришло, что так можно.
– Видишь ли, давно известно: в летчики берут по здоровью, а в техники по уму. Чувствуешь разницу?
– Быть тебе техником.
– Сразу, как ты на пенсию уйдешь!
– Похоже, что раньше ты демобилизуешься – мне до шестидесяти еще четверть века.
Разговаривая, Холодок