Растяпа. Где кончается порядок. Анатолий Агарков
нам?
– Я беспартийный.
– Рекомендацию дам.
Ручнев задумался. Холодок, понимая, что я прикалываюсь, сделал вывод:
– И тогда мы тебя, Вовок, всей группой утопим в туалете: нет тела, нет дела…
Владимир Иванович поверил:
– Нет, лучше мы «коммуняку» на столб.
Помолчали, тиская трубу отопления.
– Нет, а правда, Егорыч, ты почему ушел из белого дома? – это Холодок интересуется. – Все туда рвутся.
– Да не все выживают. Врать приходится много и прогибаться.
– Треснула спинка? – дальний родственник ехидненько.
– В райкоме, как на зоне – кто побывал, выходит совсем другим человеком.
– И что ты там потерял? С заду поимели? – снова Ручнев.
– Если бы остался, то, наверное, да.
Холодок:
– Нравится в авиации?
– Другой коленкор! Могу позволить себе подурачиться над теми, кто там остался.
– Они не оставят тебя в покое.
– Да я и сам не успокоюсь, пока не воздам каждому должное.
– Похоже, не долго осталось ждать. В ТЭЧи по рукам книжка Ельцина ходит – там он политбюро критикует.
Ручнев с энтузиазмом:
– И скоро приказ поступит – вешать коммуняк! Я тебя по-родственному гвоздями к столбу прибью, чтобы ветром не качало.
– Ой, Вова, не зарекайся. Ты ведь без руководящей и направляющей общество силы быстро собьешься с пути. И даже из дома побоишься выйти…
В трубе забулькало, гулко прокатился гидроудар. Внимать водяным руладам было куда приятнее, чем вести перепалку. Хоть ребята свои, но мне не хотелось ляпнуть что-нибудь такое, о чем пришлось бы впоследствии пожалеть. Но в стране действительно что-то назревает. Такие как Ручнев в открытую говорят – пора вешать коммуняк. Ой, не завидую я райкомовцам. Но кто же команду даст – фас! Мне кажется и команды одной будет мало. Надо чтобы народ весь поднялся разом. Но алкоголик сам знает, когда ему протрезветь.
А уж коль протрезвеет русский народ, самому черту в аду станет жарко. Вспомнились фильмы и книги о Великой Октябрьской Социалистической революции и гражданской войне. Вспомнились и нагнали страху – не за себя, за своих детей. Мне захотелось ринуться домой и припасть к ногам Томы, умоляя ее о прощении.
Время бежало к отъезду. Творческого порыва, владевшего мной до обеда, как не бывало. Я слушал армейский треп и не представлял себе армию единой силой. По крайней мере, в нашем полку, раздай сейчас табельное оружие, половина состава точно перестреляют друг друга, сводя личные счеты. Присяга и дисциплина не имеют значения.
Предполагая, что атмосфера в учебном полку будет более спокойной и задушевной, я здорово ошибся. Люди есть люди и у каждого свои интересы.
Алексей Холодок уже доказал, что обладает живым умом и хорошо подвешенным языком, способным высмеять любого. Но не меня: я и сам был остер на язык, только здесь сдерживался – не нападал, а лишь отвечал на выпады. Леха попробовал свой сарказм на меня направить да обломался. Теперь считает своим союзником во всех подначках. Обширный запас слов не только