Дневник священника. Мысли и записки. протоиерей Константин Пархоменко
вот я останавливаюсь поговорить с помощником Инспектора. Я пытаюсь разобраться, за что мне снизили балл по поведению. А моя вина была в следующем. Я на несколько минут опоздал на очередное богослужение (все семинаристы и студенты Академии поделены на группы – они называются череды – и несут попеременно службу в академическом храме). В начале богослужения присутствующих проверяют по списку и ставят отсутствующим «нб». Мне было поставлено «нб», но, когда я появился на службе и объяснил ситуацию, мое объяснение записали на обороте листочка, на котором отмечали присутствующих и отсутствующих. В качестве епитимьи уставщик (священник, отвечающий за порядок богослужения) предписал мне еще и завтра, с другой группой, посетить богослужение. Я помолился сегодня во искупление своего опоздания, пришел на службу на следующий день и думал, что инцидент на этом исчерпан. Однако на воспитательском совещании (оно снижает баллы по поведению) никто не посмотрел на оборот листочка с моими объяснениями; всем, у кого стояло «нб», автоматически снизили поведение на балл.
Помощник меня выслушал. Задал несколько уточняющих вопросов, записал в блокнот.
Во время нашего разговора мимо прошел наш правдолюбец Андрей. Увидев меня, разговаривающего с помощником, он сделал кое-какие выводы, замедлил шаг и, поравнявшись с нами, выразительно хмыкнул.
Когда через две минуты Андрей возвращался, мы все еще с помощником Инспектора разговаривали.
Когда я зашел в комнату, там стояла звенящая тишина. Андрей уже рассказал о своем открытии. Я, по его словам, как потом мне передавали его рассказ, побежал сразу же докладывать помощнику о расследовании, которое было предпринято в комнате.
Я прошел к своей кровати и лег. Все лежали и сосредоточенно сопели. Вдруг Андрей вскочил и, задрожав всем телом, схватил подушку:
– Бей гада!
Я его оттолкнул. Никто за Андреем не последовал, и он, что-то поворчав, через некоторое время заснул.
Наши с ним отношения испортились вконец. Андрей не разговаривал со мною, не реагировал на мои слова, объявил самый натуральный бойкот. Моя вина для него была совершенно очевидна. Другие ребята не придали его рассказу никакого значения, хотя все-таки со мной были осторожны.
Прошла неделя или чуть больше. Наступил вечер Прощеного воскресенья накануне Великого поста. В храме была умилительная служба. Андрей на службу не пошел принципиально. Он был готов, чтобы его обнаружили в комнате, готов был на снижение поведения, но «идти лицемерить» он отказался. Мотивировал Андрей это тем, что все будут целоваться: ненавистная инспекция, стукачи с «нормальными пацанами». Он «в этом шоу» участвовать не хотел. Господь смилостивился над Андреем, и его в комнате не обнаружили. Вообще в тот вечер почему-то по комнатам не ходили (а так все время проверяли – на службе ли мы). Может быть, Инспекция решила хоть в вечер Прощеного воскресенья побыть доброй?..
И вот богослужение закончилось. Мы нацеловались друг с другом, простили все обиды, примирились. Дышалось легко.