Нюрнберг. Николай Лебедев
Патроны.
Впрочем, патронов оставалось немного. Вот почему снайпер нервничал.
Тяжелый гул раздался сверху, стены завибрировали. Обещанный авиаудар начался секунда в секунду.
Волгин метнулся к выходу, одним прыжком перемахнул пролом и кубарем скатился вниз по лестнице.
Едва он выбежал из подъезда, противоположная дверь черного хода отворилась, и на пороге возник щуплый мальчишка. На нем был старый пиджак, огромный, чуть ли не дважды обернутый вокруг худого тела и подпоясанный армейским ремнем; с этим пиджаком совершенно не вязались короткие мальчишеские шорты, из-под которых выглядывали острые побитые колени.
Через плечо мальчишки была переброшена пулеметная лента, а в руках гремели два металлических короба.
Мальчишка был смешной и нелепый, похожий на кузнечика-переростка.
Вокруг уже грохотало, за стенами дома вздымалась к небу земля.
Мальчишка осторожно заглянул в подъезд, проверяя, нет ли кого, затем, удостоверившись, что путь открыт, помчался вверх по лестнице, на лице его отразились страх и удаль.
Взбегая на третий этаж, он задержался, перекладывая короба в одну руку. Затем проворно, будто обезьянка, перебрался по скрюченным перилам над провалом и направился к неприметной двери.
Он влетел в комнатку с криком:
– Я принес!
И увидел распростертое тело. Короба выпали из рук, крышки открылись, патроны со звоном рассыпались по полу.
Мальчишка бросился к снайперу, обхватил руками, затряс безжизненное тело и закричал:
– Папа! Папа!
Но этого отчаянного, надрывного крика уже не было слышно. Был слышен только вой бомб и взрывы повсюду.
Самолеты шли низко, отбрасывая на ободранные стены зданий угольные тени. Вдалеке строчили зенитки.
Тем временем Волгин скомандовал отряду:
– Отходим!
– А рейхсканцелярия? – перекрикивая грохот, спросил Павлов.
– Отходим, я сказал! В укрытие!
Он указал на полузасыпанные обломками ступени, уводящие в подземный каземат – то ли переход, то ли вход в метро.
Рядом, ухнув, повалился дом. В воздух взметнулся густой столб пыли и пепла.
Солдаты подняли с земли оглохших немцев и стали толкать их за собой. Немцы не понимали, что происходит, и только с ужасом приседали при каждом новом разрыве.
Павлов замыкал кавалькаду.
И тут в общем металлическом и каменном вое и реве он разобрал какой-то новый, живой звук.
Павлов оглянулся и увидел, как из недр рухнувшего дома, из задымленного подвала выбираются человеческие фигуры. Их было трое. Молодая всклокоченная женщина и двое детей – мальчик и девочка. Дети были совсем маленькие, не больше шести-семи лет.
Мать толкала их перед собой из ямы, а следом пыталась вытащить наружу пару набитых чемоданов. Чемоданы, в отличие от детей, были тяжелыми и все время съезжали в воронку.
Вокруг все пылало, черная пелена заволакивала пространство.
Дети кричали, женщина