Мы живем на Сатурне. Как помочь человеку с пограничным расстройством личности. Даша Завьялова
был запрет на проявление чувств» – так часто говорят о детстве пациентов с пограничным расстройством личности. Как и прочие семейные запреты, традиции и ритуалы, такие штуки настолько плотно встраиваются в жизнь, что их не выделяешь как что-то особенное и тем более не умеешь назвать.
Ребенок учится отыскивать именно в окружении ориентиры, которые подскажут, как следует мыслить, чувствовать и действовать.
Я не сразу сообразила, что дома нельзя делиться эмоциями: получишь в ответ ушат грязи. Мне приходилось открывать эту истину по частям.
Например, классе в восьмом я рассказала родителям, что плакала над фильмом, и мне объяснили, что «вообще-то нервы лечить надо». Стало понятно: слезами сопереживания делиться нельзя. Но может, еще какими-то эмоциями можно? И я пробовала снова и снова. Пробовала так настойчиво, что сейчас сомневаюсь в собственных умственных способностях: пожалуй, к старшим классам-то можно было уже бы все понять и прекратить попытки.
Тем не менее в эту закрытую дверь я иногда стучалась даже после двадцати.
Больше и яростнее всего осуждалось проявление чувств на людях. «Что люди подумают!» – универсальная формула, которая по волшебству должна была пресекать слезы, смех и даже просто недовольное выражение лица.
В итоге, когда человек с пограничным расстройством личности вырастает, он вообще не понимает, что на самом деле чувствует и чего хочет. В одном интервью[14] девушка с ПРЛ очень точно отметила: каждый день и даже несколько раз в день ты меняешься и не можешь вспомнить, каким был буквально только что.
Это чистая правда, и из-за этого особенно сложно продолжать заниматься каким-либо делом. Почему я это вообще начал? Что за незнакомая личность решила: «О, я буду рисовать / кататься на лыжах / изучать иностранный язык / играть на гитаре» – и быстро накупила всяких инструментов и книг, которые спустя день уже не нужны?
Сон буквально стирает нашу личность; хотя, бывает, «перезагрузка» случается и днем – без видимых причин.
Мне понадобилось много времени, чтобы научиться выстраивать хотя бы какую-то линию преемственности между вчерашней и сегодняшней личностями. Это не всегда мне удается, но кое-какой алгоритм я нащупала методом проб и ошибок.
В фильме Барри Левинсона «Сфера» (1998) есть отличный эпизод, когда герои садятся в спасательную капсулу, но не могут нажать на кнопку пуска, так как им кажется, что они все еще в затонувшем космическом корабле. Они надевают скафандры, бегут по коридорам, садятся в капсулу и… снова оказываются на корабле. «Не вижу кнопку!» – кричит герой Дастина Хоффмана, хотя прекрасно знает, что на самом деле все трое сидят в капсуле, а кнопка перед ними.
И я говорю себе: нужная кнопка передо мной. А все, что я чувствую и вижу, – неправда, бред, иллюзия. На самом-то деле я хочу дописать книгу или, например, закончить уборку, а мое нежелание просто морок,
Маша Пушкина, Екатерина Тарасова. На грани: Как жить с пограничным расстройством личности // Батенька, да вы трансформер. – 2017. – 31 октября. https://batenka.ru/resource/med/bpd/.