Кумач надорванный. Книга 2. Становление.. Игорь Бойков
носом.
– Ну…
– И я.
Плотные пачки умещались в сумке с трудом, края её никак не сходились.
– Давайте помогу, – п редложил Валерьян.
Вдвоём они кое-как сомкнули неподатливые края и застегнули молнию.
– По Москве развозите? – поинтересовался незнакомец, уже любезнее.
– Нет, в другой город.
– Я тоже в другой город, – собеседник Валерьяна усмехнулся невесело. – Можно даже сказать – в другую страну…
– Это куда же?
– А в Ригу. В Латвию.
Лицо человека из Риги было типично русским: широкое, слегка асимметричное, с крупным, неправильной формы носом.
– Я был в Риге в позапрошлом году, – признался Валерьян, проникаясь к русскому рижанину уважением. – Там уже тогда были националистические порядки.
– А сейчас ещё хуже. Им вообще море по колено теперь. Получили в мире признание, официальным порядком отделились. Законы принимают такие, что тому, кто не латыш, вот хоть прямо манатки собирай и беги. Да они так прямо и говорят: «Чемодан – вокзал – Р оссия!»
Рижанин пригладил светло-каштановые виски, закрутил вокруг шеи шарф.
– Эх, в прошлом августе-то их задавили уже, считай, – выдохнул он с чувством. – В Риге наш ОМОН националистов разогнал в один день, все их флаги с учреждений посрывал к чертям собачьим. В Риге победили, восстановили советскую власть, а Москва – наложила в штаны.
– Вы про ГКЧП? – у точнил Валерьян.
– Про него. Мы-то от них из Москвы подмогу так ждали, а они… – рижанин резким движением запахнул на груди куртку. – А теперь у нас ни ОМОНа, ничего. Одна только газет и осталась…
Они расстались, пожав при прощании руки.
Валерьян постучал в ближайший кабинет, поздоровался, назвал себя.
– Вы… вы, если не ошибаюсь… – сотрудник редакции, приподняв голову над столом, приморщил лоб.
– Не ошибаетесь. Я был здесь, когда в августе редакцию громить собирались.
– Точно! Я ведь помню: кругом смятение, развал, памятник Дзержинскому на Лубянке крушат. Кажется всё уже, крах. А тут молодой человек к нам заявляется – такой решительный, искренний. И прямо к Проханову: «Александр Андреевич, хочу быть с вами!»
Сотрудник редакции, дружелюбно улыбаясь, встал, протянул руку.
– Запомнилось ещё тогда ваше редкое затейливое имя – Валерьян… А вот моё попроще – Е вгений.
Валерьян принялся рассказывать про их с Михаилом торговлю газетой, про его болезнь.
У Евгения отвисла челюсть.
– У Миши инфаркт?! А мы-то для него, как всегда, номера отложили…
– Вчера навещал в больнице – еле живой, с трудом говорит.
Евгений закусал губы, скрестил на груди руки.
– Ну и обрадовал же ты нас, Валерьян…
– Михаил поправится, а пока я вместо него приехал. Давайте мне газету, как раньше давали ему. Я теперь буду её у себя в городе продавать.
– Это было бы замечательно.