Заметки pro* бунтарей и мечтателей. Из дневника эмигрантки: США, Карибы и необычный российский проект. Ольга Лу
Что он приобрёл, это смертельную болезнь. И место в очереди на пересадку печени…
Чего греха таить, на меня находили моменты отчаяния: с арендной платой бывали перебои; друзья в голос твердили, что я останусь без дома и без денег… Я не святая, хоть так меня назвала банкир, чудом сделавшая Марти ипотеку в конце концов, но что-то я опять сделала правильно. Сдаётся мне, это было намерение вернуть дом Марти как жест благодарности, а не просто слова. Не могу не сказать тут две важные детали: в какой-то момент я благодушно назвала срок, в течение которого была готова ждать, – один год. Тогда мы ещё не знали про смертельную болезнь. В итоге так и получилось – на поиски ипотеки у Марти ушёл ровно год. Так что всегда нужно думать, что говоришь! Второй момент – я помню, где была и что делала, когда на меня прямо-таки спустилось осознание, что дом должен остаться за Марти. И я это сделаю, чего бы мне оно ни стоило (до этого я даже к ясновидящей ходила в Питере – та сказала, что дом уйдёт с молотка… Ага). Ипотеку он добыл буквально через пару дней после этого, и я рада, что вернула кармический долг – actions speak louder than words. Технически мы сделали не куплю-продажу, а рефинансирование внутри семьи. Всё верно, ведь моя дочь выросла в Аспене, и лотерею мы выиграли вместе…
P.S. Печень Марти пересадили. Он живёт в том самом доме, а дочь прошлым летом, когда мы вернулись в Аспен на несколько дней, остановилась в своей бывшей комнате.
P.P.S. А номер дома – 57, год моего рождения. Это уже даже не серендипия, это судьба.
Про красные куртки и дофамин
Defy ordinary.
Что такое кредо? В переводе с латинского – «верю», а в обиходе – мировоззрение человека. Получается, что мировоззрения у города быть не может, не один же там человек живёт. А вот и может. Фраза «брось вызов обыденности/ defy ordinary» как раз об этом, потому что в Аспене так оно и есть. Сам город приглашает бросить вызов заурядности, а это особое мировоззрение. И поскольку современный Аспен прочно связан с лыжной компанией, ей и карты в руки. Опять.
Про красную куртку инструктора вы уже слышали от первого лица. А до этого я семь лет была сноубордическим чайником (опять семь?!). Хранила в кармане другой куртки статью из журнала Skiing (журнал Snowboarding тогда ещё не выходил) о том, как нарезать тонкой линией офигенные повороты доской freestyle, и гордилась своими линиями на снегу. Но всякий раз, завидев с подъёмника группу в этих красных куртках, я хотела спрыгнуть и быть среди них. С благоговением: они казались небожителями, эти инструкторы. И не столько от красоты начерченных линий, рискованных трюков или эффектной «хоккейной» остановки с веером снежной пыли. Нет. От них веяло магической синергией – казалось, с ними возможно всё…
Хоть я и оттачивала пируэты одна, как чайка по имени Джонатан Ливингстон16*, покупать билет на подъёмник приходилось,
* «