Мир в твоём доме. Марина Васильевна Ледовская
нет ничего под рукой. Вадим усмехнулся, пять минут в полумраке, пусть и недавно, старого заброшенного дома, непрекращающийся дождь за окном, даже у него стали развивать воображение. Нечего глупости всякие брать в голову, он всегда был реалистом.
– Самому смешно, – вслух произнёс Зорин, сделал ещё несколько шагов по комнате, оказался возле стола, который находился на самой середине. Он вдруг вспомнил, что во время драки с отцом Валентины, несколько раз задевал этот стол, точнее, они оба его задевали. А ещё здорово разбили сервант и его содержимое. Серванта теперь в доме не было, даже его следов. Как раз напротив стола окно было заколоченным, Вадим посветил на стену тут же рядом. Что-то такое в рамке промелькнуло под его фонариком. Он подошёл ближе, с большой старой фотографии на него смотрели уже немолодые мужчина и женщина. Немолодые, но ещё не старики, и судя по одежде, а также по выражению их лиц, снимки изначально были сделаны в небольшом формате, а потом просто увеличены – для рамки. На мужчине с проседью в волосах был надет строгий чёрный костюм, конечно же, без галстука, на женщине скромное тёмное платье с маленьким воротничком. Её гладкие волосы были убраны назад, скорей всего, в пучок. И без того тонкие губы поджаты, Вадим вдруг понял, что эта женщина едва ли улыбалась при жизни. А вот мужчина смотрел в объектив куда оптимистичнее. Судя по кончику его несколько вспухшего носа, он позволял себе расслабиться принятием на грудь разного рода горячительных напитков. Хотя, какого разного? Вадим покачал головой, в те времена была либо самогонка, либо водка. Что ж, получается, это дед и бабушка Вали – справедливо решил Зорин и протянул руку к рамке. Да, они, потому что дом когда-то принадлежал именно им, а не родителям отца Вали. Вадим это хорошо запомнил. В таком случае, надо этот портрет сохранить для девочки. Дом достался ей, кто знает, что случится с этими стенами в будущем? И будет ли он нужен самой Валентине?
Зорин осторожно снял со стены портрет супругов и положил его на стол, пыль со стекла стёр рукавом. Странно, но вблизи лица супружеской четы показались ему гораздо приятнее, чем там, на стене. Мужичок, наверняка, был балагуром, вот как весело торчит седой вихор, а жена его всю жизнь трудилась, терпела, но любила. Потому что её голова чуть склонена в сторону мужа. Удивительно, как можно за несколько минут внимательного просмотра и анализа фотографий увидеть то, что, казалось, успело скрыть время. Ведь постепенно всё предается забвению. Почти всё…
Глава 3
Зорин стал осматриваться дальше. Оказалось, что комната всё же разделена на две части, только вторая её часть была крохотной, а стена, отделявшая её, самодельной. Тут же в углу висел кусок сильно истрепавшейся ткани с рисунком или с вышивкой, понять было почти невозможно. В таких углах в деревенских избах обычно располагались иконы, Вадим приподнял ткань – так и есть, только вместо икон здесь осталась пара опустевших медных окладов. Далее на стене висела большая резного дерева рамка тоже пустая, зеркала в ней не было. Под рамкой на гвоздике болталась