Упырь, или Жизнь после смерти. Игорь Журавлев
в кресло рядом с диваном, захватив какую-нибудь книгу из большого книжного шкафа, и молча читал ее до самого рассвета. А в другой раз они беседовали о самых разных вещах, в основном Веня спрашивал, а Рудольф отвечал. При этом Веня не разжимал губ и говорил как бы мысленно, и точно также отвечал ему Битнер – губы его шевелились, но голос звучал прямо в голове у Вениамина.
Он рассказывал ему о своей жизни, о том, что сумел узнать про то, кем он стал и кем теперь являлся Веня. О том, что он умел, о том, что было опасно и чего следовало избегать. Но на многие вещи и сам бывший штурмбанфюрер не знал ответов.
Что интересно, разговаривали они всегда по-немецки и Веня воспринимал этот язык как родной. На его вопрос, Рудольф ответил, что с кровью к получившему ее переходят все знания прежнего носителя, включая и знание языков. И если бы даже сейчас Рудольф не отвечал на его вопросы, Веня все равно бы обо всем этом постепенно узнал, по мере того, как знания раскладывались в его голове по полочкам. Кстати, кроме родного немецкого, Рудольф (а теперь и Веня) свободно говорил по-английски и по-французски, понимал и мог как-то общаться на итальянском и румынском. А также он отлично знал древние языки – латынь, древнееврейский и древнегреческий, изучению которых отдал многие годы в попытках найти ответы на вопрос о том, кем он стал. Но так до конца ничего и не узнал точно – лишь догадки и предположения, терявшиеся во тьме веков.
Сегодня Рудольф пришел в последний раз, сразу же сообщив Вене об этом, даже не став привычно садиться в кресло:
– Мое время вышло, брат, я ухожу насовсем.
– Куда? – взволнованно спросил Вениамин, за прошедший год свыкшийся с его обществом и даже ждавший этих ночных разговоров. Тот лишь пожал плечами и ничего не ответил. Или и сам не знал или же Вене об этом было пока нельзя знать.
– Жаль, – Вене и правда было очень жаль и еще грустно оттого, что он теперь будет совсем один. Не с кем будет поделиться своими мыслями, проблемами и открытиями даруемыми его новой сущностью. Людям об этом не расскажешь по понятным причинам. Странно, но кроме призрака убитого им фашиста, ему и поговорить откровенно было не с кем, не с кем поделиться своей тайной.
Рудольф понимал его без слов, поэтому сочувственно произнес:
– Ты можешь сделать себе друга или подругу, поделившись своей кровью.
– И убив для этого другого человека, – закончил Веня его мысль.
И тот опять промолчал, вновь пожав плечами. Да и что тут скажешь, все и так ясно.
– Вот и я так и не смог решиться. В общем, прощай, брат, – Рудольф подмигнул ему и ободряюще улыбнулся, – долгой тебе жизни!
– Прощай, брат, – эхом откликнулся Вениамин, – удачи там, куда уходишь!
Битнер серьезно кивнул, принимая его пожелание, развернулся и пошел прямо в стену. Но вдруг, не доходя до нее шага, остановился, опустил голову, словно о чем-то задумался, и вдруг, развернувшись, сделал шаг назад, к Вене.
– И вот еще что, брат, – Рудольф как-то странно