Упырь, или Жизнь после смерти. Игорь Журавлев
при помощи своих клыков. Он посмотрел в глаза Штольцу, и тот тут же опустил веки, вздрогнув всем телом. Дальше взгляд Вени опустился ниже к открытой шее художница и в тот же самый миг что-то случилось с его зрением, он прямо сквозь тонкую кожу исхудавшего человека увидел кровь, струящуюся непрерывным потоком по сонной артерии. И тогда где-то внутри у него зазвучала прекрасная мелодия, которая странным образом не только не заглушила, а обострила все его чувства.
В тот же момент Штольц вздрогнул, закрыл глаза, его губы раздвинулись в счастливой улыбке, странно смотрящейся на измученном болезнью лице и, словно подчиняясь этой мелодии, медленно, как во сне, пошел к Вене, чуть склонив голову влево, словно бы предлагая отведать тому его крови.
Наверное, это и есть тот самый зов, еще успел подумать Веня, а его выдвинувшиеся из своего укрытия клыки уже быстро и хирургически точно погрузились прямо в этот красный поток и кровь художника потекла в его горло. А тот все так же улыбался, словно испытывая ни с чем несравнимое наслаждение. Веня знал от Рудольфа о такой реакции людей, у которых упырь пьет кровь, но хотя это не стало для него открытием, он все же удивился. Вернее, хотел удивиться, но не успел до того, как мощный поток ощущений подхватил его и понес куда-то к звездам, которые взрывались вокруг него разноцветными фейерверками. Он услышал как мыши бегают в подвале, как на соседней улице чихнула женщина, в нос которой попала пыль из-под колес прокатившего мимо военного автомобиля. Он услышал шорох сорвавшего с дерева листа в их небольшом садике за домом, как в соседнем доме звякнула упавшая на пол ложка на кухне. Подняв глаза прямо сквозь потолок он увидел своего соседа, курившего и листавшего немецкий солдатский журнал с полуголыми девицами. Вдохнув воздух, он уловил запах приближающейся осени и подступающего тлена смерти, притаившейся в теле, которое он сжимал в своих руках. И смерть это почувствовала, и оскалилась, и зашипела в бессильной злобе, и отступила в ожидании, пряча от него хитрую усмешку. Веня понял, чего она ждет. Она ждет момента, когда он осушит тело художника до дна, и тогда она вновь вступит в свои права над ним.
Эта мысль заставила его резко оторваться от шеи Штольца, хотя это было и нелегко. Да, его кровь отдавала горечью, это была кровь больного, не дававшая того наслаждения, что приносит кровь молодого и здорового человека, но все же это была кровь – настоящая, теплая, живая, не имевшая ничего общего с тем жалким подобием замороженной донорской крови, которой питался Веня весь прошедший год. И он подумал о том, как трудно ему будет теперь сдерживать себя, этот вкус, эти ощущения, это желание ощутить всё еще и еще раз будут преследовать его день и ночь до тех пор, пока он вновь не погрузит свои клыки в этот волшебный поток.
Усилием воли Данилов подавил эти мысли и посмотрел на Фридриха. Тот или был без сознания или просто спал. Веня прислушался к его дыханию и понял, что Штольц глубоко спит, а еще что это сон выздоравливающего человека, и проснется он полностью избавившимся от своей болезни, почти уже убившей