Депортация. Олег Айрашин
же на лице всё написано. Да и не отлучался он никуда.
– Но ведь вы с ним общались, выпивали? Верно?
– Ну, выпили на пару, – я потёр больное плечо.
– Ты чего это плечо всё щупаешь? Ударился?
– Похоже, вывихнул.
– Это вряд ли, тогда бы ты орал от боли, – заметил Ратников. – Сходи к нашим костоправам, сразу как закончим.
– Конечно. А, вот что… Я в разговоре прошёлся по Аспидону…
– И?
– Мишаня перепугался не на шутку. И меня давай стращать, дескать, Аспидон всеведущий и мстительный, поберегись, Палыч!
– И как ты, ноги задрожали?
– Ещё чего. Где я – и где Аспидон? Мне с ним делить нечего.
– О чём вы ещё говорили? – спросил Ратников.
– Ну, вечные темы. Эликсир, биохрон, справедливость. Это же Мишаня, категория «Б».
– Что значит – категория «Б»?
– Я привык делить людей на два типа – «А» и «Б». Категория «А» – кто совершает и достигает. А для «Б» – важнее иметь или казаться . Они выбирают синюю таблетку.
– М-да, не очень-то ты Мишаню… Имеются друзья более близкие? Кто, если не секрет? Присутствующие не в счёт.
– Стругацкие, Борис и Аркадий. Меня притащили сюда, чтобы уточнить эти детали?
– Потерпи, потерпи… И всё же вспомни, было ещё необычное?
– Вроде ничего. А, да… Калитка!
– Что – калитка?
– Звякнула, будто кто её закрыл. Уже после того, как…
– Пон-нятно… – вытащив из кармана, Ратников подбросил на ладони ключи от сейфа. – Разговор у нас будет серьёзный, а потому – вспомним традицию нашего сектора.
Он открыл сейф.
– Анатолий Борисович, – заметил я. – У тебя не просто бронированный шкаф, а настоящая скатерть-самобранка!
– А як же ж.
Маленький столик уже венчала бутылка армянского коньяка.
– Порежь покамест, – Ратников протянул мне тарелку с помидорами. – Игорь Маркович, придвигайся плотнее. Ну, за встречу!
Мы дружно выпили.
– Кстати, – дожевав красный ломтик, Ратников обратился ко мне, – а в Академии ты, оказывается, бываешь? В июне вот любимый сектор номер пять посещал. А как сюда – лишь под конвоем?
– Ну ты и сравнил! У Сергея‑то своё, родное. А тут что? Ох, человечество в опасности! Ах, срочно спасать! Именем Академии и старшего сына её – первого сектора! Не по мне это всё… Там, в пятом, моё место. Так зачем я тебе понадобился?
– Не спеши, – вместо ответа сказал Ратников. – Скажи, во сколько начались передряги твои? Ну, звуки эти неземные, файлы с рукописью?
– Днём. В половине первого.
– У нас в это время было четырнадцать тридцать, – Ратников переглянулся с Вараксиным. – Остаётся ещё версия. А не связано ли нападение с твоей работой – здесь, в Академии? – он кивнул на потолок. – В пятом секторе? Может, утечка? Защита у вас хиленькая.
– Исключено. У нас всё чисто.
– И всё же? Я не просто так спрашиваю. Над чем вы с Сергеем нынче мудрите?
– Над чем работаем? Проект «Пилигрим», вы в курсе?
– Нет, – ответил Вараксин. – И что это значит?
– Вот! А говорите, защита