Возмездие за безумие. Елена Поддубская
призналась девочка, уплетая выпечку. – Только маме не говорите, что я так много съела.
Катя, отрезая ей ещё пирога, похвалила:
– Молодец, Настенька. Ешь ещё. Аппетит – признак здоровья.
– Видишь, какая я здоровая, – Вера согнула руку и нажала себе на бугорок; в тринадцать лет она выглядела рослой. Девчонки захохотали.
– Доченька, давай я тебе тоже ещё положу, – сказала Катя.
Вера протянула матери тарелку и встала, чтобы подлить чаю. Настя посмотрела на Катю с обожанием:
– Тётя Катя, какая вы добрая! А меня мама никогда доченькой не зовёт.
Вера пролила заварку на скатерть. Катя спешно схватила бумажную салфетку, стала промокать.
– Ничего, доченька, ничего… – Ласковое слово было сказано в этот раз от растерянности, но прозвучало как насмешка. Катя осеклась.
– Ненавижу я всех этих великих спортсменов, манекенщиц, актёришек всяких, – вырвалось у Веры. – Понавыдумывают каких-то диет, стандартов, и всех под них подгоняют. Так и до истощения недалеко. Да, мама?
Ответив уклончиво, Катя сослалась на дела и оставила девочек на кухне одних. Вера стала спрашивать про родителей.
Заработав за первые пять лет чистыми три миллиона долларов, в дальнейшем Анатолий был вынужден отказаться от партнёрства под прикрытием: оборотистость и ненасытность его хозяина могли довести и до тюрьмы. В середине девяносто третьего года Ухов ушёл на вольные хлеба, откупившись половиной заработанных денег от уже не коммуниста при бывших властях, а демократа при нынешних. Наслаждение свободой оказалось для Анатолия недолгим: для ведения дел нужны были не столько ум, сколько связи, а ему теперь вход в кабинет любого из высоких администраторов края был надёжно закрыт. Бывшие партийцы давно поделили рынок между собой и стояли горой за придуманные ими правила. Такие выжимки бизнеса как Ухов никому не были нужны.
Потеряв возможность летать два раза в год в Европу на шопинги и три раза в сезон на моря, первое время Раиса «держала спину», подбадривала мужа и откровенно гордилась его трудовыми успехами. Но после первого отпуска, проведённого даже не в Турции, а на Чёрном море, её терпение стало заканчиваться. Тогда на семейном совете постановили урезать расходы.
– Жрачка, сервисные услуги и теннис под лимит не попадают, – твёрдо определил Анатолий, прожёвывая бутерброд с филе палтуса горячего копчения. Возраст мужа тогда приближался к сорока годам, лицо его стало лосниться от тонкой, но уже стабильной прослойки жирка, под мощным подбородком провисла кожа, грудные мышцы набрякли, как у женщины. Но в целом Ухов держал форму и вёл достаточно активный образ жизни. Семейный холодильник ломился от деликатесов, и отказывать себе в удовольствии хорошо поесть никто из Уховых не собирался.
Молча перенося чавканье и сопение мужа, Раиса размышляла – в её распоряжении оставался всё же широкий перечень возможностей. Понятие сервисные услуги включало: