Голуби над куполами. Татьяна Окоменюк
крестиком ты, случаем, не вышиваешь? – всхлипнул Юрий, держась за живот.
– У ментов нет мозгов ни на децал, – обиделся Павел. – Причем тут крестик? Лежать на мягком каждый хочет, а как помочь, так всем – по сараю. Зубы они скалят… Вы че, сами не видите, что спать на этих досках просто невозможно? Тут коврики нужны в три слоя… и на пол тоже… и в душевую.
– Да ладно тебе, на обиженных воду возят, – обнял его за плечи Бурак. – Мы очень рады, что вы с Юрием у нас появились, как ни кощунственно это звучит. На самом деле, мы давно так не смеялись, все больше печалились. А помощь тебе мы, конечно, окажем. Говори, что нужно делать.
И работа закипела: монах нарезал ленточки, Бурак связывал их между собой, Владик сматывал сырье в клубки, Лялин вытачивал из металлического штыря крючок.
Тетух был счастлив – наконец-то все вертелось не по ментовскому, а по его, Пашкиному, сценарию. Сам он тем временем приволок с мусорной кучи мешок пластиковых бутылок. Из одной вырезал совок, из шести других при помощи проволоки, гвоздя и палки изготовил вполне приличную метелку. Глава «Поделки из пластиковых бутылок» в брошюре «Полезные вещи из мусора» была его любимой.
После ужина, состоящего из кислого, с душком, творога, подгнивших бананов и все того же жуткого чая, стали готовиться ко сну. На зоне Пашка как «белый человек» всегда спал внизу, но здесь предпочел верхотуру – от проходящей рядом трубы исходило тепло, да и грызуны на второй этаж не допрыгивают.
К ужасу новеньких, выяснилось, что спать придется при включенном свете, иначе не избежать визита крыс. Последние до того обнаглели, что умудряются не только хозяйничать в коробке с продуктами, но и безнаказанно скакать по спящим людям.
– Не, мужики, так не пойдет, – зазвенел металлом голос Тетуха. – Мне световых пыток хватило в следственных изоляторах. Надо что-то другое придумать.
– Уже придумал! – соскочил с нар Лялин, направляясь за угол. Вскоре он вернулся с несколькими оранжевыми строительными касками, предварительно отмытыми им от слизи и грязи. Опер нахлобучил их на защитные проволочные каркасы лампочек, получились вполне приличные бра, съемные в рабочее время суток.
От зависти у Пашки аж в глазах потемнело – опять мент обошел его в сноровке. Он долго вертелся в своем спальнике, стуча зубами от холода, пока его не осенило: бутылки!
Еще в его первую ходку они с пацанами грелись зимой при помощи наполненных горячей водой двухлитровых пластиковых бутылок. Шутили, что те заменяют им женщин. Запаса тепла двух горячих емкостей хватало на всю ночь. Однако бывали случаи, когда отдельные сидельцы получали во сне ожоги, не почувствовав прямого соприкосновения бутылки с голым телом. Тяжелые были времена.
С подачи своего муженька, матушка от него отказалась. Гревака не было совсем – ни писем, ни свиданий, ни посылок. Отчим считал, что он, Пашка, – «позор семьи» и не заслуживает даже панировочных сухарей. Руководство колонии злобствовало: за малейшую провинность – дубинкой по почкам, ШИЗО, лишение