Голуби над куполами. Татьяна Окоменюк
завтрак, когда нет ни ножа, ни открывалки? Сидишь на корточках и трешь банку о бетонный пол, пока не стешешь жестяной край. Как говорится, бывало и хуже, но реже…
Но самое обидное то, что до уровня животного его низводят какие-то лезгиночники. В местах заключения «детям гор» сразу разъясняют их место в подлунном мире, а на воле они берегов не видят. Понаехали в столицу и давай барагозить: из ружей палят, наркотой торгуют, людей воруют, на Курбан-байрам режут своих баранов прямо на детских площадках. Была б его, Павла, воля, он бы всю эту дикую орду загрузил на ледокол и вывез бы куда-нибудь в Антарктиду. Пусть бы перед пингвинами распальцовывались.
Лялин сейчас раздумывал над тем же.
– Мужики, – обратился он к старожилам, – расскажите мне о бандитах все, что знаете: сколько их, как кого зовут, кто из них главный, как себя ведут…
– Видим мы их дважды в неделю. Приезжают на машине ближе к ночи или ранним утром, – начал, прокашлявшись, Бурак, больше года ведущий «персональную картотеку» на трубах подземелья. – Главный у них – Аслан. Мы его ни разу не видели, но неоднократно слышали, как эти черти упоминали между собой его имя. С почтением таким, с придыханием, как говорят о строгом, но справедливом начальнике. Галдели, конечно, по-своему, но по интонации было понятно, что они пугают им друг друга. Мол, если Аслан узнает, на нитки расплетет.
Являются они, как правило, тройками – один входную дверь стережет, пока два других продукцию к машине выносят. Состав банды таков: Муса, Иса, Нияз, Умар и Заман. Да, есть еще один – безымянный. Он у них – на побегушках. Между собой мы зовем его ППП – подай-принеси-пшел вон. За все время мужик не издал ни звука. Скорее всего, немой. Бригадир этого зверинца – Муса. Он и по-русски сносно говорит, и соображает лучше других, и выглядит цивилизованно. Симпатичен, высок, накачан, руки постоянно согнуты в локтях – поза драчуна, готового к нападению. Одевается элегантно: кашемировое пальто, шелковое кашне, твидовый костюм.
Нияз и Умар по-русски говорят чуть хуже, но мы их и так понимаем. Выучили уже, что бид – это дерьмо, хак – свинья, тхо диц ма де – закрой рот. Самый добрый из них – Заман, он не ругается, не угрожает, не штрафует. За него это делает Иса. Этот жесток до крокодильства и примитивен до крайности. Любит издеваться. Покажет что-то съедобное в ящике – кусок колбасы, рыбий хвост, пирожок с ливером – и со словами «лучче сабака на улица пакармлю» забирает обратно. К тому же, он редкий урод: невысокий, кривоногий, с ручищами, достающими до колен. В любое время года – в белых кроссовках, кожаной куртке и спортивных штанах с лампасами.
Заман тоже не красавец: плотный, лысая башка прямоугольной формы, иссиня-черная борода, в коротких толстых пальчиках все время теребит четки. К нам относится нейтрально, в отличие от брызжущего слюной Нияза. Тот – сильно дерганный, вечно всем недовольный, постоянно жует жвачку…
– Насвай[9], – вырвалось у Паштета, хорошо ориентирующегося в подобных вещах.
– Может, и «цвай», – пожал плечами белорус, – я в жвачках
Никотиносодержащий продукт, наркотик в виде маленьких зеленых шариков с неприятным запахом.