Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства. Н. П. Павлов-Сильванский
Вместе с князьями и их дружинами приобрели оседлость и эти боярские дружины; но, владея землей, они продолжали служить не князьям, но своим боярам. Эти боярские служилые люди сохранились в виде пережитка старины даже до XVI века. В писцовой книге Тверского уезда половины этого века упоминаются наряду с помещиками, служащими великому князю, землевладельцы, служащие боярам.
Князь Федор Михайлович Мстиславский в начале XVI века имел своих детей боярских и награждал их поместьями в пределах своей Юхотской вотчины. Создавшийся таким образом иерархический ряд слуг землевладельцев проф. Чичерин сравнивает с феодальной лестницей вассалов. Сильному землевладельцу, боярину, служили менее значительные помещики и вотчинники; боярин, в свою очередь, служил удельному князю, который, со своей стороны, в качестве служебного (служилого) подручного князя, зависел от Великого князя Московского или Тверского. Во взаимных отношениях всего этого ряда слуг действовало общее правило: подчинение лица не влекло за собой непосредственного подчинения лиц, от него зависевших. Лица, жившие в вотчине боярина, зависели от вотчинника, но не от того князя, которому он служил[17]. Бояре, служившие подручному удельному князю, выступая в поход с войсками великого князя, шли особым полком под стягом удельного князя. «Кто которому князю служит, где бы ни жил, тому с тем князем и ходити, с своим воеводой»[18].
2. Право отъезда
Служебные отношения бояр к князьям состояли в том, что они в военное время с отрядами ратников, набранных из числа лиц, живших в их вотчинах, вступали в ряды княжеских войск. Под словом «служба» подразумевалась преимущественно служба военная. Многие из бояр, кроме того, служили князю и в мирное время, занимая различные должности по дворцовому и областному управлению.
Служба бояр была вольной, военная – по общему правилу, гражданская же – за некоторыми исключениями. Она не составляла обязанности землевладельца по отношению к князю; служба государству стала обязательной только позднее, в московское время. Бояре удельного времени были вольными слугами князей; этим они существенно отличались от позднейших закрепощенных служилых людей Московского государства.
Боярин во всякое время мог «отказаться» от службы и перейти на службу, «приказаться» другому князю. Эта свобода службы постоянно обеспечивалась особой статьей княжеских договоров: «А боярам и слугам межи нас вольным воля». Великие князья долгое время видели в праве отъезда, в праве перемены государя неотъемлемое право бояр и даже взаимно обязывались в договорах «не держать нелюбья» на отъехавших слуг, не «посягати на них без неправы». «А боярам и слугам вольным воля, – читаем в договоре 1341 года, – кто поедет от нас к тебе, к великому князю, или от тебя к нам, нелюбья ны не держати». Вольные слуги нередко пользовались этим правом отъезда. Так, когда к князю московскому Иоанну Даниловичу Калите приехал на службу знатный киевский
Ср.: Чичерин Б. Н. Опыты… С. 83, 84, 243: «Частное владение иногда вовсе освобождалось от всякого влияния княжеской власти и, таким образом, состояло на правах отдельного княжества». «Понятия о постоянной принадлежности к обществу, как к единому целому, о государственном подданстве вовсе не было: вместо государя и подданных мы видим только лица, вступающие между собой в свободные обязательства». «Таким образом, установлялась такая же иерархическая лестница землевладельцев, как в феодальном мире на Западе. Сверху был князь, верховный землевладелец, затем боярин, имевший право суда и дани, затем монастырь, распоряжавшийся землей, как собственностью, затем сын боярский, владевший ею временно, под условием службы, наконец, крестьянин. На одной и той же земле лежало право целой иерархии лиц и все держали ее один под другим». Чичерин не знает о боярских служилых людях и боярских дворах. О них см.: Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 303. Данные из Тверской писцовой книги: Лаппо И. И. Тверской уезд в XVI веке. С. 230; Лихачева Н. П. Сборник актов. С. 206 (дети боярские князя Ф. М. Мстиславского). О сходстве некоторых других порядков удельной Руси с соответствующими учреждениями феодального Запада см.: Павлов-Сильванский Н. П. Закладничество-патронат. – ЗИРАО. Т. IХ. Вып. 1, 2.
Это правило было недействительным только в случае осады города во время войны. А именно: в случае «городной осады» бояре подручного князя должны были защищать город от неприятелей также и под начальством воеводы великого князя, которому они непосредственно не были подчинены: «А городная осада, где кто живет, тому туто и сести, топрочь путных бояр»: «А кто которому князю служит, где бы ни жил, тому с тем князем ходити (ходят с тобой, великим князем и с вашими воеводами), а городная осада, где кто живет, тому туто и сидети, опричь путных бояр» (СГГД. Т. 1. № 43, 1428 и № 45, 1433). Эта статья вызвала неправильное толкование. Градовский в объяснение ее говорит, что «землевладельцы несли некоторые служебные обязанности по отношению к тем князьям, где находились их вотчины; это была одна из земских повинностей, имевших преимущество пред служебными отношениями» (История местного управления. С. 14, 15). Проф. Ключевский говорит, что частное землевладение доставляло князю не только личную, но и поземельную службу, притом обязательную: «как землевладельцы, вольные слуги уже начинали складываться в земский класс, отбывавший финансовые и некоторые ратные повинности (городовая осада) по земле и по воде, по месту землевладения» (Боярская дума. С. 83, 97). Такое распространительное толкование приводит к явной несообразности. Если бы боярин должен был, в качестве местного землевладельца, во всех случаях защищать город, около которого жил, то он должен бы был защищать его и против того князя, которому служил. Надо полагать, что боярин подручного князя должен был защищать город, принадлежавший великому князю, не в качестве местного жителя, но в силу того, что он, как слуга подручного князя, должен был вместе со своим князем «стать на конь против недруга великого князя». В этом случае, когда соединялись полки союзных князей, каждый боярин шел в поход не иначе как под начальством воеводы своего князя. В случае же городной осады он должен был защищать город также и с воеводой чужого князя. Рассматриваемая статья договора говорит только о военной субординации, а не о «земских повинностях», и сообразно с этим она встречается отнюдь не во всех договорах, как думал Градовский, но только в тех, которые устанавливают для подручных князей отношения политической зависимости от великого князя, обязывают их «садиться на конь против недругов великого князя» и не вести самостоятельных войн и дипломатических переговоров. Ср.: договоры (СГГД) Василия Дмитровича № 37 и № 38 (1405); особое соглашение о городовой осаде № 35 (1389). Тесная связь соглашения о городовой осаде с другими соглашениями о военной субординации бояр видна как из этого договора № 35, так и, между прочим, из договора № 52 (1434).