Мера бытия. Ирина Богданова
Справа и слева лежали женщины и дети. Чей-то тяжёлый ботинок ударил Катю в лицо и рассёк скулу. Самолёт барражировал над окопом, утюжа пространство тёмным железным брюхом. Где-то в дальнем конце траншеи пронзительно крикнула женщина.
Размазывая кровь по щеке, Катя стала выкарабкиваться из-под груды тел. Казалось бессмысленным лежать и ждать, когда тебя застрелят. Хоть стой, хоть лежи – ты всё равно цель.
– В неподвижную мишень попасть проще, а если мы будем копать, то хоть на одну лопату, но придвинем победу.
– И то правда, – ответила мама и первая встала во весь рост, – всё в воле Божией.
– В Божией, так в Божией. – Катя не стала спорить, хотя не верила, что Божию волю может творить весёлый убийца на чёрном самолёте, похожем на летающий гроб.
Вслед за ними поднялась худая женщина со впалыми глазами и жилистыми руками. Не разговаривая, она вонзила лопату в землю так яростно, словно хотела перерубить напополам земной шар. Глядя на работающих, люди поднимались один за другим. Через мгновение окоп снова наполнился звоном металла и рёвом машин, подвозивших бетонные надолбы. Теперь на обстрел никто не обращал внимания. Падающих поднимали, оттаскивали в сторону и снова начинали выворачивать тяжёлый грунт пополам с камнями.
Когда самолёт отвернул в сторону, мама с Катей взялись за носилки со скользкими ручками.
Мама вдруг сказала:
– Послушай, Катя, если меня убьют, то ты должна…
Страшная мысль о маминой смерти холодком проскользнула в горло:
– Как убьют?! Мама, что ты такое говоришь? Тебя не могу убить! – От собственного крика у Кати заложило уши.
Мама повысила голос, сказав с ровной учительской интонацией:
– Если меня убьют, то ты должна пробираться в Ленинград к моей сестре.
От удивления Катя едва не выпустила из рук носилки:
– Мама, у тебя что, есть сестра? Я думала, что у нас нет родственников! Почему ты мне раньше ничего не говорила?
Она через плечо оглянулась на маму, поразившись её отрешённому взгляду, направленному сквозь пространство.
– Тебе не надо было про неё знать, – сказала мама после паузы, перемежая слова свистящим дыханием. – В последний раз мы с Людой виделись до твоего рождения.
На миг Катя даже забыла, что они с мамой стоят посреди поля, сгибаясь под тяжестью самодельных носилок. На языке крутились вопросы, которыми в другое время она засыпала бы маму с головы до ног. Её давно мучило, что она ничего не знает про отца и дедушек-бабушек, а оказывается, у мамы есть ещё и сестра. Настоящая, родная сестра!
Новая пулемётная очередь заставила их отпрянуть в сторону. Одна из пуль, взметнув сухой фонтанчик, ударила в песок на носилках.
Теперь мамин голос не прерывался и не хрипел, внезапно обретя силу и звучность:
– Запомни, у нас дома в саквояже лежит посылка от моей сестры. Там есть обратный адрес. Разыщешь по нему Людмилу и вернёшь ей посылку. Скажешь, мне от неё ничего не надо, но тебя пусть приютит,