Хозяйка. Рассказы о людях и нелюдях. Марина Васильевна Струкова
коньках крыш. Остальные постройки и заборы сохраняли прежний вид.
– Мираж. – Я встряхнул головой.
– А ты точно не хочешь посмотреть мои фотки? – Вдруг прозвучал звонкий девичий голос.
Я огляделся, никого вокруг не было, только на одном стогу сидела маленькая сова и вертела головой. Я вспомнил Леночкину вывернутую после аварии шею. На миг показалось, что у совы глазастое девичье личико.
– Галлюцинация. – Я решительно направился в лес, с досадой обламывая цепляющиеся за одежду ветви, пиная корни, торчащие из земли, как кости неведомых зверей. Перед моим лицом металась листва, шумно рушились трухлявые сучья, раздавались взвизги, скрип, стенания, я убеждал себя, что звуки издают качающиеся стволы деревьев.
По этой тропинке в июне я ходил за липовым цветом с Леной и её подругами. Местные жители всегда собирали в лесу лекарственные травы, землянику, тёрн. Липовый цвет здесь добавляют в чай, для аромата. Стоял солнечный день, мы оказались на поляне, окруженной золотистыми цветущими деревьями, над которыми жужжал пчелиный хор. А в тени искрился окруженный осокой родник, вокруг которого на влажной глине отпечатались следы зверей и птиц. Сказочный уголок.
Теперь всё казалось иным – жутким. Сумрак, частокол бурелома вокруг поляны с вылинявшей травой. Когда я ступил на открытое пространство, ветер стал ещё сильней, а мешок таким тяжелым, что я опустил его на землю и поволок за собой из последних сил. Возле родника остановился. Напротив меня, за чёрным зеркальцем воды торчала замшелая коряга, на ней замерла маленькая сова. У неё точно оказалось лицо Леночка. Белое, с круглыми сияющими глазами. Она показала острый красный язычок, явно издеваясь над моим испуганным видом.
– Прекрати. Это не ты. – Произнёс я неуверенно.
Существо звонко захохотало и бросилось мне в лицо, я закрылся рукой, ожидая, что по ней царапнет когтями, но ощутил только скользящее прикосновение крыла.
В следующую минуту столкнул ноутбук в родник. Вода ударила вверх, на миг застыла хрустальной колонной и обрушилась вниз, осыпав меня и деревья брызгами. В глубине забурлило, словно огненная смола боролась с водой, схлестнулись две стихии.
Я повернулся и побежал обратно. С опушки заметил, что дома приняли обычный вид, замедлил шаг. На том же стогу сидела маленькая сова, мельком глянувшая на меня равнодушными птичьими глазами. Слева поднималась большая красноватая луна, сулившая ветреную погоду. И я знал, что именно там, восточней посёлка, кладбище за синей оградой, где аккуратную насыпь над Леночкиной могилой венчает деревянный крест. Ведь памятника не ставят, пока не осядет грунт.
…Прошло три года. Но я так и не могу уехать из Узварово. Иногда глухой осенней ночью просыпаюсь и думаю о том, как подчинить себе неведомую могучую силу. Хочется одеться и бежать в ночной лес, запустить руки в ледяную бурлящую воду, выхватить ноутбук, который окажется легче пушинки, отремонтировать его, включить. Я знаю, что у меня получится, знаю, что все фотографии Леночки сохранились. Приказать оживить её – почему я