Растяпа. Бетонпрофит. Анатолий Агарков
семьи. Мои-то родители были заскорузлыми работягами. Работа на заводе у станка была единственной перспективой и для меня. Поэтому не выносила всяких аристократов, у которых все есть от рождения.
– У меня никогда не было всего, – поправил я, но, помолчав, добавил. – Правда, не голодали.
– Вот что мне в тебе нравится – твоя простота и доступность. Трудно найти начальника, который умеет рабочих слушать. А ты умеешь и слышишь. И тебе не все равно, что они говорят. Это трудно выразить… Но ты мне не безразличен еще и поэтому. Хорошо с тобой …
Что это? Минута откровений? Еще у порога говорила, что любит. Теперь хочет оправдаться за тот уход или готовит почву для нового?
– Не знаю, что может случиться завтра. Не могу тебе ничего обещать. И не буду. Но я не могу просто расстаться с тобой… Ты понимаешь?
Я через силу улыбнулся, готовясь к самому худшему из признаний. Но она не решилась:
– А ты меня любишь?
Я небрежно рассмеялся, сбрасывая напряжение.
– Мы можем начать все сначала. Ведь все, что было, уже в прошлом.
Она пристроила голову мне на грудь.
– Глупо и нет, но я сказала тебе. Ты не обиделся? Только не обижайся… – она замолчала, и ресницы её стали влажными от непролитых слез.
Я ласкал её еще бережнее, чем прежде.
– Береги себя, – сказала она, когда я с кровати поднялся и начал одеваться.
Последнее объятие и долгий-долгий поцелуй. Мне бы остаться – к черту Челябинск и все остальное прочее. Но долги наши и заботы всегда разводят близких людей целесообразно, рационально и… бездушно.
Попытался отогнать эту мысль. Мы обязательно встретимся. Неужели нет? Неужели Света снова сбежит от меня к другому?
Я крепко сжал губы и шагнул за порог.
Ночь все преобразила. Несвоевременная гроза прошла, очистив воздух от осенней прелости, оставив после себя свежий запах озона. Дома обнимала неподвижная тьма, тихо шептались последние листья на деревьях. Утомленный любовью, я поднимался к себе на Бугор, мысленно прощаясь с Увелкой и настраивая душу на меланхолический лад…
Пришел, разделся и лег спать – сразу навалилась усталость. Хоть и не особо много трудился – любить женщину, не могилу копать – все мышцы болели до единой. Хотелось покрепче уснуть, чтобы ночью, как всегда, встать и поработать в инете, а утром без пробежки на электричке отбыть в Челябинск. И уже чувствовал приближение сна, но знаменательный этот день отнюдь не спешил меня отпускать…
Наши отношения со Светланой переживали вторую молодость. Первый раз я не успел в неё влюбиться. А уж теперь-то постараюсь… Только не знаю, сколько у меня на это времени отведено.
Света, как я уже говорил, безуспешно побывав замужем, восстановила наши отношения. Вернее, сами вернулись. Она говорила, что любит меня, но не стыдилась при этом грозить:
– Вот не женишься, снова уйду.
Отдаваясь, эту угрозу она постоянно твердила мне в ухо. Во всем любимая моя была женщиной разумной, но в теме брака её, говоря компьютерным языком, просто глючило.
Я отговаривал